Катерина мрачно засопела в ответ:

— Она еще узнает, что я думаю о ее прическе типа "Милый ядерный грибок" и платье, вышедшем из моды два века назад!

В ванной обнаружился Хлюп, увлеченно драивший полотенцесушитель. Тот и так уже сиял до боли в глазах, но унитазный монстр, похоже, решил пойти на рекорд.

— Вот молодчина, — одобрительно кивнул Алексей. — Дай пять, приятель!

— Я ничего не брал… — пискнул унитазник, съеживаясь. Катерина поспешила успокоить его:

— Все хорошо, малыш. Когда так говорят, надо просто пожать в ответ руку.

Немного помявшись и несколько раз сбившись от волнения, Хлюп отсчитал пять щупалец и протянул Алексею. Тот торжественно пожал каждое и ушел.

— Ты видела? Видела?! — Хлюп возбужденно подпрыгивал на месте. — Он дотронулся, но не вытер ладонь!

Катерина открыла рот, чтобы высказать мнение о некоторых чересчур небрезгливых мужчинах. Закрыла, молча потрепала унитазника по голове и пошла в кухню. При этом она очень надеялась, что в этот раз сумела-таки вытереть руку незаметно для Хлюпа.

* * *

В кухне всех ждали слегка остывшие пельмени и чай — с малиновым вареньем из блюдечка, с малиновым ароматизатором из пакетика, а также гель для душа с ароматом зеленого чая. Ужин почти подошел к концу, как вдруг на втором этаже раздался грохот. Тихонько ворчавший холодильник обиженно икнул и замолк, светильник в кухне погас, в коридоре тоже стало темно. Наверху снова зашумели, а после громко и с чувством высказались на языке, отдаленно напоминающем русский.

— Ого, какая архаика! — отметил Алексей. — Думаю, если убрать всю обсценную лексику, получится "Кто так строит!"

— Пойду, посмотрю, не нужна ли помощь, — вздохнул Сам, слезая со стула. Майя тоже встала и направилась к окну:

— Ничего страшного, посидим пока при романтичном лунном свете.

Катерина в ужасе замахала руками:

— Ой, не на…

Кровавая надпись — точная копия предыдущей, только почти вдвое больше — проступила во всей своей красе. Хлюп сдавленно взвыл и сиганул в раковину. Алексей уставился в потолок, Катерина — в пол. Майя зааплодировала:

— Классно! Вот бы такую — в аудиторию, только бегущей строкой и с разными текстами!

— Это. Что. Такое? — ангельским голоском поинтересовалась Ненила у некстати вернувшегося Сама. Прежде чем Катерина бросилась на защиту домового, Майя Денисовна не сильно, но убедительно отдавила ей ногу, похлопала в ладоши, на сей раз — чтобы привлечь внимание, и радостно объявила:

— У меня отличная идея! Надеюсь, все присутствующие помнят, что коллективный труд объединяет?

* * *

Октябрьский вечер не скупился на оттенки черного: тяжелое мрачное небо надежно скрывало летящих по нему ведьм, и кое-кто был бы очень удивлен, узнав, как мастерски они управляют метлами и швабрами в плохую погоду. За ведьмами поспешали колдуны, а над одним германским городком даже проскакала Дикая Охота — нервно озираясь и очень стараясь не привлекать к себе внимание: что поделаешь — нынче и у призраков требуют охотничьи лицензии.

А в коттеджном поселке Н. под городом П. трое людей и трое существ дружно смывали со стены зловещую кровавую надпись "УХОДЯ, ГАСИТЕ СВЕТ!", и для них это был самый увлекательный Хеллоуин в жизни. Даже не смотря на то что одно из существ постоянно брюзжало и придиралось ко всем остальным.

* * *

Вместо эпилога.

(полгода спустя)

— Мама, мама, смотри, одуванчик бежит!

— Светик, солнышко, я сколько раз говорила: не трогай одуванчики, они пачкают одежду. Лучше поиграй с невидимым другом, скоро будем обедать.

— Мам, я не могу поиграть, друг убежал вместе с одуванчиком.

— Роман, что у вас там творится?!

— Да успокойся ты, мать, это ж не чужой, это соседский… гм-м… одуванчик.

— Ненила!!! Сколько раз я просила не показываться соседям! Ох, ну что за… А язык вообще никому не следует показывать!

— А ты не командуй, ишь, раскомандовалась. Станешь в семье большухой, тогда и покомандуешь. Может быть.

— Леша! Алексей, немедленно поговори с Ненилой о ее поведении!

— А?.. Да, дорогая, да… Я совершенно с тобой согласен. Сам! Са-а-ам! Где, черт возьми, молоток? Я — не ты, я не могу выдергивать гвозди зуба… а, ты уже выдернул? Отлично.

— В этом дурдоме хоть кто-нибудь меня слушает?!

— Кать, расслабься, пошли — погуляем, я полдня не курила.

— Майя, ну хотя бы ты! Хочешь, чтобы нас всех забрали в лабораторию для опытов?!

— Смотри.

— Что?.. Куда смотреть?! Ты слышала, что я сказала?

— Смотри на кошку. Внимательно.

— Ладно, смотрю. Соседская кошка. Редкостная дура. Бежит. Все?!

— Не-а. Она не бежит.

— Она… скачет?

— Вот именно. А кто скачет верхом на кошке?

— Ооо…

— Ага. Иногда нужно просто оглядеться вокруг повнимательнее. И кого после этого придется забрать в лабораторию? Весь мир?

— Может быть, стоит сказать Елене Ивановне? Ну, про…

— Нет. Я думаю — не стоит. Со своими Соседями человек должен познакомиться САМ.

— Эй! Меня кто-то звал?

Оглавление

Эпизод I. Жара

в котором на поселок обрушивается гроза, домовому Саму предстоит встретиться со своими страхами, а людям — обрести новых Соседей.

Эпизод II. Струны

в котором людей ожидает то, что хуже двух пожаров, чудовище объявляет войну, в прошлое встречается с будущим.

Эпизод III. Гроза

в котором соседи помогают друг другу, а домовой Сам делает то, что он давным-давно должен был сделать САМ.

С первыми каплями дождя вездесущий тополиный пух трусливо припал к земле. Пронзительно раскричались ласточки, крохотными истребителями носившиеся над самой травой, сладкий аромат жасмина, шиповника и поздней сирени сделался тяжелым, почти удушливым.

Катерина едва успела спуститься с железнодорожной платформы. "Так дойду", — подумала она. — "Дождик-то теплый." Секунды через две ей пришлось передумать: выхватив из сумки зонт, она помчалась домой, перепрыгивая лужи. Те стремительно росли, вскипая пузырями под крупными каплями — прыгать почти сразу же стало бесполезно. "Прощайте, босоножки!" — выдохнула Катерина: теперь она бежала, не разбирая дороги, не пытаясь достать разоравшийся мобильник — лишь бы добраться до дома. Внезапно — словно желая прибавить беглянке скорости — налетел ураганный ветер, вывернул зонт и поволок девушку за собой. Ливень больше не плясал по лужам, порывы ветра швыряли его почти вдоль земли, будто и не дождь это был вовсе, а волны прибоя, которые заблудились, а может — пытались сменить работу.