— Тебя что-то гнетёт. — Из двери вышел Мерддин и остановился на крыльце. Гулявший по двору ветер взлохматил его длинные волосы и вздул длинный чёрный плащ, застёгнутый на груди крупной серебряной бляхой с изображением кабана. Старик положил худую руку на плечо Артура. На могучем плече воина его рука выглядела немощной, но всем было хорошо известно, что сутулый семидесятилетний Мерддин, казавшийся болезненно-щуплым, в действительности обладал необыкновенной силой, которая не зависела от развитости мышц и крепости сухожилий. При желании он мог свалить быка лёгким тычком своего посоха.

Артур сложил руки на груди и задумчиво смотрел вдаль. Его длинные светлые волосы были сплетены у висков в тонкие косы, а сзади гривой стекали на спину. Густая борода обрамляла волевое лицо со строго сведёнными бровями.

— Со мной всё в порядке, — ответил Артур.

— Ты мрачен. Женатый мужчина должен быть бодр и уверен в себе.

— Именно жена — причина моей угрюмости, Учитель. Я не в силах понять Гвиневеру, — ответил Артур.

Он спустился на пару ступеней с крыльца. Перед главным входом по кругу располагался навес, под которым стояли массивные деревянные столы. За каждым могло свободно поместиться, сидя лицом к центру круга, по четыре человека, а всего столов было двенадцать. За этими столами собирались вожди племён и главы родов. Здесь обсуждались важнейшие вопросы войны и мира. Здесь, в центре круга, был устроен очаг, обложенный крупными камнями, над огнём которого Мерддин варил в священном котле магический напиток и подносил его каждому в специальных кубках из таинственного каменного дерева. Здесь во время заседания Круглого Стола трепетало множество ярких флагов на высоких древках и с резных шестов взирали на вождей деревянные фигуры птиц и зверей — тотемы родовых групп.

Вся эта величественная пышность и пестрота встретила Гвиневеру в день её приезда в Дом Круглого Стола. Столбы, на которых крепились навесы над столами, были украшены хвойными гирляндами и цветными тряпичными ленами. Флаги и навес заметно возвышались над деревянным частоколом крепости и были хорошо видны издали, что сразу создавало праздничное настроение. Едва миновав крепостные ворота, девушка окунулась в оглушающий ритм барабанов, бубнов и колокольцев и громкий хор приветственного гимна. Её ждали. Всё пространство крепости было заполнено людьми, и все они тянулись к Гвиневере, поднося ей подарки, как если бы она была женой верховного правителя. Отправляясь в земли Круглого Стола, Гвиневера была убеждена, что её глазам предстанет только сборище хмурых вояк (настолько велико было её предубеждение против языческих общин Уэльса), но вместо этого увидела весёлых людей, встречавших её с радостью и почтением. Открытость и доброжелательность жителей настолько поразила Гвиневеру, что она не могла не ответить им счастливой улыбкой, несмотря на тяжёлые думы.

Свадебный пир в крепости продолжался три долгих дня. Перед его началом Мерддин вручил Гвиневере церемониальный меч с рукоятью из слоновой кости. Девушка обошла по кругу знатных гостей, собравшихся в приёмном зале, и передала этот меч Артуру, низко поклонившись мужу. Вся её поза выражала абсолютную покорность. После этого супругов осыпали душистой хвоей и усадили во главе стола. В зале Дома Круглого Стола присутствовали только избранные, но время от времени с улицы, где веселился простой народ, заглядывал кто-нибудь, провозглашая тост за здоровье Артура и его прекрасной жены. Тут же воздух оглашался воплями радости, и волна громких голосов укатывалась далеко за пределы крепости.

С того дня минул почти месяц…

— С самого приезда сюда Гвиневера холодна ко мне, — сказал задумчиво Артур. — Поначалу я думал, что причина кроется в её глубоких переживаниях из-за тех разбойников, что напали на неё по дороге к нам. Но она заверила меня, что забыла о них уже на следующий день. И всё же она холодна. Любезна, уважительна, покорна, но холодна. Во всём холодна… Я до сих пор не разделил с ней супружеского ложа. Однако ведь она мне — жена! Разве законный супруг должен просить жену о близости? Я же могу просто войти в её спальню… Но я не желаю брать Гвиневеру силой…

— Она чурается тебя из-за твоей веры.

— Чем не угодила ей моя вера? Разве христиане смотрят на иноверцев свысока? — удивился Артур. — Ты хочешь сказать, что она считает меня…

— … Дикарём, — подсказал Мерддин.

— Какая глупость! Разве не родилась она на той же земле, что и я? Разве её предки не пили священный отвар из одного котла с моими предками? Неужели только потому, что я не ношу на шее креста, я плох для неё? Я построил этот город, здесь собрались лучшие и честнейшие люди Британии, они пришли сюда по собственной воле, никто не принуждал их. Меня уважают, мне доверяют, ко мне прислушиваются всюду. Любая женщина почтёт за великую честь, если я уделю ей несколько минут внимания, не говоря уже о большем. А Гвиневера?

— Думаю, что она смотрела бы на тебя более благосклонно, если бы ты принял крещение.

— Не думаю, что это растопит её сердце. — Артур с сомнением покачал головой. Сложив руки на груди, он задумчиво оглядел двор, где в раскисшей от дождя соломе возились свиньи и квохтали куры. — А теперь ещё этот проклятый мальчишка Мордред, разрази его гром! — процедил Артур. — Едва Гвиневера освоилась здесь, как он заявился с известием и кончине Лодеграна. Ты видел, с какой решимостью моя жена немедленно собралась ехать обратно? Ей, оказывается, непременно надо, не откладывая, помолиться на могиле отца! Да она просто ищет повод покинуть мой дом!

— Дай ей время привыкнуть к тебе. Ты — зрелый муж, она же — дитя. Взгляни на неё открытыми глазами, Артур. Ей только-только исполнилось семнадцать лет! Она не умеет владеть собой, она подчиняется первому импульсу и покорно идёт у него на поводу. Ты мудр, умеешь управлять своими чувствами и даже подавлять их. Но вспомни себя двадцатилетним юнцом. Ты был горяч и несдержан, как вырвавшаяся из недр земли лава. Посмотри на своих лучших молодых воинов. Им некогда размышлять, они бросаются в бой не раздумывая. Они часто горячатся, и ты не только прощаешь им многие ошибки, но высоко ценишь их пылкость. Прости и молодой жене её склонность легко поддаваться чувствам, прости ей и её неопытность. Приручи её к себе. И пойди ей навстречу в том, что сегодня представляется ей самым важным.

— В чём? Нацепить на себя крест? — Артур усмехнулся и перевёл хмурый взгляд на Мерддина. — Учитель, ты многие годы рассказываешь мне про Христа, но я не соглашаюсь молиться ему. Ты глубоко уважаем мною, но я до сих пор не последовал твоему совету принять крещение. Ужель я изменю моим убеждениям из-за прихоти девчонки?

— Эту девчонку ты взял в жёны, потому что так подсказало тебе сердце.

— Во мне просто заговорил мужчина, — решительно отмахнулся Артур.

— А что, если Гвиневера послана тебе Творцом специально, чтобы обратить тебя в истинную веру? Поверь мне, Христос объединит всех, принесёт народам мир.

— Разве вледиги Британии живут в мире? Сколько врагов было у Лодеграна? Все они носят на шее христианский крест. И все коварно нападают друг на друга! Только Круглый Стол не начинает ни с кем войны, хотя мы сильнее всех. Мы уничтожаем всех, кто осмеливается сунуться на нашу землю, но сами не вторгаемся на чужие территории. Мы живём в мире с собой и стараемся жить в мире с другими. Не за это ли христиане называют нас варварами?.. Нет, Учитель, не Христос, а наша земля даёт нам силу. Наши боги, своим дыханием наполняющие деревья, воду и воздух, поддерживают нас. Но наши враги с пеной у рта кричат, что мы поклоняемся демонам.