Был еще выход: невзирая на моральные соображения, попросту снять человека издалека. В таком случае, неизвестно, сколько патронов предстояло потратить и не затаится ли опасная тварь, готовая напасть в любой момент.

   Можно подобраться ближе и бросить гранату, а останки уже вряд будут представлять опасность.

   В правильности последнего решения Грек сильно сомневался. И вот почему. Хуже, чем грохот от взрыва гранаты может быть только начавшаяся стрельба. Иными словами – никакой разницы. На звук явятся все, кому не лень. Пока все спокойно только в силу той причины, что они двигаются тихо. Вынужденная стрельба потащит за собой шлейф неконтролируемых событий. Уподобиться добыче, которую гонят со всех сторон охотники – худшая из перспектив.

   Также вызывало беспокойство, что собаки затаились. Если начнется стрельба, никто не поручится за то, что стая будет сохранять нейтралитет.

   Грек до последнего надеялся на то, что человек заблудится в одном из многочисленных тупиков и одной проблемой станет меньше.

   Человек остановился посреди свободного от железа участка. И застыл, тупо глядя себе под ноги.

   Время шло, но он не двигался.

   «Как-нибудь с одним зомби разберемся», – решил проводник.

От убогого отделаться будет труднее. Таскать за собой мину замедленного действия не хотелось. Но все это потом, потом.

   И Грек решил рискнуть.

– Подъем, – негромко скомандовал проводник, бесшумно появляясь из-за ствола разросшегося дерева. Из всех новичков лишь Очкарик встретился с ним глазами ровно за секунду до того, как он заговорил. – Идти за мной след в след. Первый Очкарик, за ним Краб, замыкающий Макс. Наша задача: без шума пересечь свалку. На свалке стая слепых собак. Скорее всего, нападать они не будут. В случае нападения, я дам приказ стрелять. Если будут сделан выстрел без моей команды – любитель пострелять останется на свалке. До полного удовлетворения. И еще. Посреди свалки стоит человек: зомби или убогий. Дам добро – стреляйте по возможности в голову. Двигаемся быстро. Вперед.

– Грек, я не понял, – Макс поднялся с земли. – Так это зомби или убогий? Против мертвеца я не возражаю, но убогий все-таки человек. Мы же не будем…

– Будем, – бросил через плечо Грек. – Если понадобится.

– Обычного человека? Мне не нравятся такие порядки. Я не убийца и хочу просыпаться с чистой совестью. Я слышал, их выводят с Зоны и после лечения они становятся нормальными людьми.

– Хорошо, Макс, – благожелательно улыбнулся Грек. – Я разрешаю тебе выстрелить – но только после того, как он попадет тебе в живот. Смерть долгая и тяжелая – будет время подумать… о чистой совести.

– Зачем такие крайности? Наверняка с ним можно договориться, как с обычным человеком.

– Вот это сколько угодно.

– Можно? – обрадовался Макс.

– Можно. Дождись, пока мы выйдем со свалки и отойдем на безопасное расстояние и говори сколько душе угодно.

– Грек, он человек. Это может случиться с кем угодно, хоть с тобой.

– Отставить разговоры, – Греку надоело играть в демократию. – Недовольных прикладом подгонять не буду. Свободны. Шаг вперед, кто идет дальше.

   Первым шагнул Очкарик. За ним Краб. Макс раздумывал ровно столько, на сколько хватило терпенья у проводника – две секунды. Он сделал шаг вперед, нервно сжимая в руках автомат.

   Кому точно не следовало испытывать судьбу, так это Максу. С его фатальным невезением и полным отсутствием чутья. Хорошо, что он осознает этот факт. Вот растет достойная смена Параноика. Жаль только – недолгая жизнь ему суждена. Даже с Зоны живым выйдет, все равно здесь останется – такой вот парадокс.

   Знавал Грек таких парней, чудом оставшихся в живых. После первой ходки начинается эйфория. И идет такой Макс в Зону снова. Один. Второй и последний раз. Чтобы стать новым Параноиком, нужно хотя бы иметь одну из двух составляющих: либо чутье, либо везенье. А лучше все сразу.

   Когда подошли к свалке, ветер стих. Наверху беспорядочно наставленной груды металлолома грохотало, утратив опору, железо. Солнце, большая редкость в Зоне, отыскало дыру в сплошной облачности. Ровный свет залил свалку, отчетливо выделяя каждую уродливую деталь. Представить себе, что это в отдельности было когда-то составной частью отлаженного механизма, мог только человек, наделенный богатым воображением.

   Грек повернул влево, обходя то, что осталось от трактора. Мелькнула неясная тень – то ли собака не спешила показываться людям на глаза, то ли крысиный волк облюбовал для жилья нижний этаж свалки.

   Косые лучи солнца, пробиваясь через многочисленные зазоры, мешали Греку сосредоточиться. Он невольно сбавил шаг, готовый к любым неожиданностям.

   Если бы он знал, что его ждет, немедленно повернул бы обратно. Но время, отведенное на принятие важного решения, истекло, и менять что-либо стало поздно.

   Вокруг было тихо.

   Человек стоял на прежнем месте, безучастно сжимая в руках автомат. Из-под бинтовой повязки выглядывали трупные пятна. Единственный глаз ссохся в глазнице, отчего та стала для него большой по размеру. В прорехе комбинезона из плеча торчала желтая кость. То, что издалека проводник принял за коросты на ранах, вблизи оказалось разорванной кожей, края которой уже не могли сойтись, чтобы скрыть черное, в серых нитках сухожилий, мясо.

   Зомби. Он стоял смирно и вряд ли обратил внимание на того, кто пришел нарушить его покой. Он так и не двинулся с места, пока Грек осторожно обходил его стороной.

   Проводник пропустил новичков вперед, и некоторое время пятился, стараясь не упустить из виду зомби. Тот стоял спиной, склонив голову набок, и не шевелился.

   «Обошлось», – решил Грек.

Он догнал новобранцев, пока они окончательно не сбились с курса, и занял прежнее место во главе, сделав Максу знак почаще оглядываться назад. Нужно было торопиться, если не было желания получить пулю в спину.

   По-прежнему стояла тишина, и Греку стало казаться, что он слишком много внимания уделил такой ерунде, как одинокий зомби. Если бы не его перестраховка, они могли бы за это время пройти километров пять. А то и больше.

   Ровно за мгновенье до того, как все началось, на Грека накатило. Внезапно потемнело в глазах и стало трудно дышать. Он по инерции сделал еще несколько шагов, прежде чем заорать "назад!".

   Ржавое железо пришло в движение. Из всех щелей, из разверстых ртов искореженного металла, из глубоких траншей, оставленных тяжелой техникой, которую неизвестная сила долгое время тащила по земле, из трещин в израненной почве, – отовсюду на свет полезли зомби. Сколько их было, Грек не успел разглядеть.