было женщины. Женщины Востока не должны так улыбаться.

Она назвала цену точно такую же как в обычной гостинице. Илья полез в карман. Увидев, что он вынул, она предупредила.

— Карточки не принимаем.

Словно на привидение, Илья уставился на тамгу в собственной руке. Вот сука Башмак!

* * *

Ранее здесь располагалась шикарная шамбр со многими комнатами. Теперь в двери комнат врезали замки, и они сделались номерами. В номерах имелись телевизор и чайник, но свет отрубили в 11 часов и до утра. Стадник решил, что нет худа без добра, и он сможет отоспаться без помех. Организм, хоть и когда-то боевой, требовал отдыха. Отрешиться от всех проблем, перестрелок и погонь, и без затей провалиться в глубокий засасывающий сон часиков на 10. Не тут-то было.

В душевой водопровод не работал, но стоял кумган с водой и висело полотенце, чистое на вид. Стадник умылся, но пить побрезговал, среди узбеков свирепствовала дизентерия.

Едва смежил глаза, как в гостинице раздались вопли, кто — то старательно читал молитвы по-арабски, что само по себе было дикостью-ислам в Европе официально запрещён.

Идиот мог привлечь внимание патруля. Стадник выглянул в коридор, чтобы тотчас отпрянуть. У него под дверью лежал покойник. На нем не было ран, но было видно, что не жилец. На вид лет 40. Обтянутый кожей череп с провалившимися глазами. Ручки как у ребенка выглядывают из футболки. Брюки обтягивают тонкие лягушачьи ляжки.

Стадник легко поднял несчастного, тот весил не больше пакета с чипсами, занес в номер и усадил в кресло. В открытую дверь тотчас полезло что-то громоздкое. Засада, подумал он.

Это оказалась женщина. Весу в ней было не менее нескольких центнеров. Она шагнула в номер, и пол заходил ходуном.

— Не желаешь отдохнуть, браток? — спросила красотка басом.

После чего распахнула полу бесформенного балахона. Стадник посоветовал бы жрице любви наоборот нечто обтягивающее, если бы под одеждой не обнаружилось столь же бесформенное тело. Обтягивай его не обтягивай, толку нет. «Страшная ты не накрашенная, и накрашенная тоже страшная».

Плоские широкие груди растекались по телу, закрывая пупок. Складка живота свисала до колен.

— Я бы отдохнул, но я у тебя письку не найду, — сказал Стадник. — А покрасивше нет? Или хотя бы худее?

— Хам! — спокойно сказала красавица. — Пошли, пердусик!

Скелет открыл глаза, послушно встал.

— За такие вещи! — обозлился Стадник.

— Я знаю! — коротко ответил Пердусик. — Но кушать хочется. Видишь, как я исхудал?

Стадник из любви к ближнему, а также из-за обещания больше не беспокоить, подарил ему железный червонец.

— По правде, из-за чего такой худой? — поинтересовался он.

— Предки чумой Великого Луки переболели. Я ведь из Нигерии. В нулевые почти вся страна вымерла.

— Ты из Африки? — удивился Стадник. — Не может быть! В Европе не осталось выходцев из Магриба! К тому же ты белый!

Тот усмехнулся.

— Из Магриба? Не говори так больше, русь, могут обидеться и прирезать ненароком. Только в этой гостинице кого только не перебывало-от иранцев до южноафриканцев. Арабы, негры, китайцы-веселая семейка! А белый я из-за пигментации.

Он ушел, оставив Стадника в легком недоумении. За последние сутки он переполнился информацией и сделался владельцем карточки, за один вид которой его могли расчленить и спустить в знаменитые парижские подземелья.

* * *

Стадник постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.

В номере толстуха кормила Пердусика. Перед этим он спустился вниз и на ресепшн узнать имя и номер. Толстуху звали естественно Лолита, и она не очень сильно изменилась.

В номере Стадник застал идиллическую картинку. Лолита кормила Пердусика бутербродом с черной икрой, а он сопротивлялся.

— На самом деле голодуете! — посочувствовал Стадник.

— Передумал насчет чистой любви? — поинтересовалась Лолита.

— Потом, как-нибудь, — пообещал Стадник. — Я хочу продать одну вещь, только я тут никого не знаю. Это антиквариат времен БК. Возможно, подчеркиваю, возможно имеет отношение к Великому Луке.

Лолита сбросила Пердусика с колен и с невообразимой для такой туши прытью доскакала до двери и плотно прикрыла.

— Ты что, идиот? — словно большущая кошка прошипела она. — О таких вещах!

— Я ничего не утверждаю. Хочу, как можно быстрее избавиться от вещицы. Торговаться не буду. Если не купите, я ее просто выброшу.

Лолита покатилась со смеху, телеса заколыхались как у приспущенного дирижабля.

— Выбросит он! — она резко перестала смеяться. — Вещи Великого Луки к кому не попадя не попадают! На этот раз они выбрали тебя, и тебе просто так не отвертеться. Если конечно, это настоящие его вещи. Слишком много их сейчас на рынке. Если собрать все вместе, Великому пришлось бы таскать с собой целый поезд, прости меня Великий!

— Вот и я говорю, подделка! — махнул рукой Стадник, на самом деле от слов Лолиты ему сделалось не по себе, и он в очередной раз обозвал про себя Башмакова, втянул ведь, втравил.

— Погоди! — остановила его Лолита. — Показывай!

Стадник торопливо вынул из кармана тамгу. У него возникло чувство, словно она сделалась толще, и знаки изменились, сделались крошечными, словно погрузились в разбухший камень. Это явно был не пластик.

— Похож на настоящий! — донесся голос худого.

— Заткнись! — сказала Лолита незлобно и Стаднику. — Затихарись пока. Я поговорю с Мурзой, если он не заочкует, то возьмет.

— Да что в нем такого страшного! — вырвалось у Стадника. — Это товар, как и все!

У Лолиты и Пердусика появилось одинаковое во взглядах. Они смотрели на него как на несмышлёного ребенка.

Стаднику это не понравилось, и его выставили за дверь.

* * *

Спустя полчаса в дверь номера осторожно поскреблись.

Стадник припрятал тамгу за оторвавшийся кусок обоев и открыл. За дверью стоял парень лет 17-ти, одетый по-европейски, но лицо ярко выраженного восточного типа. Сросшиеся черные брови, утонченные как у девушки черты лица. Он зазывно улыбнулся, и снова Стадник вспомнил, как долго у него не было дамы. Осторожно, паря, осадил он себя, это гомосексуалист.

— Мурза хочет тебя видеть! Айда! — произнес голубой мелодичным хрустальным голосом.

Что с человеком воздержание делает, удрученно покачал головой Стадник.

Чувак не стал его ждать, пошел прочь. Кожаные брючки обтянулся стройные девичьи ноги. Хоть бы операцию сделал, сволота, ругнулся Стадник. Парень-девушка не задерживался, он в спешке схватил тамгу с частью обоев и побежал догонять.

Парень остановился у неприметной двери, тихо постучал:

— Можно, ака?

После чего распахнул дверь и сделал приглашающий жест.

Едва Стадник шагнул внутрь, дверь захлопнулась, и он очутился в полной тьме. Доигрался, зло подумал он.

* * *

Почти сразу зажглись люминесцентные лампы, осветив прямоугольную комнату с минимумом мебели. Короткий диван, на котором