моей новой кухне пить чай, заваренный по его особому рецепту. Раньше он заваривал мне такой чай, когда я собиралась куда-то надолго уезжать. Но сейчас никто никуда не собирался. Мы сидели на кухне, глядя друг другу в глаза так, словно не было всех этих лет, не было всей это боли, не было этого безумного счастья от новой встречи.

— Ты говорила, что собиралась ответить Ему взаимностью… — наконец заговорил Йен после длительной паузы. — Ты перестала меня любить?

Я видела, как больно дался ему этот вопрос, но сделать ещё больнее своей ложью я не могла.

— Дело не в том, что я перестала тебя любить… Ты всегда занимал особое место в моей жизни, в моем сердце. Ты научил меня любить себя, любить мир, — я вздохнула. — Но тебя не стало. Тебя не было в моей жизни несколько лет. Перввй месяц я писала тебе каждый день, надеясь, что все случившееся — чья-то злая шутка. Я не хотела верить ни нашим друзьями, ни твоим родителям. Я ждала, что однажды ты зайдешь в сеть и напишешь: "Извини, так было нужно. Я скоро приеду". Но шли дни, недели, а твоя страница так и была офлайн. Спустя несколько месяцев я стала писать тебе просто потому, что не могла не писать. Я рассказывала, как прошел мой день, что у меня нового. Я писала, что люблю тебя и скучаю. Но шло время и мои сообщения становились реже. Нет, я не переставала любить тебя, скорбить по тебе, скучать по тебе. Я просто училась жить одна. Сначала я научилась делать вид, что все хорошо, потом я сама начала в это верить. Прошел год, и Гриша, который всегда был рядом, незаметно стал частью моей жизни. Я знала, что утром он зайдет за мной, когда пойдет на работу. Я знала, что в 11:45 он постучится в мой кабинет и позовет пить кофе со словами: "Михална, пойдем, у меня шоколадка есть". Я знала, что в 16:20 он зайдет за мной и позовет домой, ибо иначе я так и останусь на работе до ночи. Сначала мне все это было непривычно, а потом я стала воспринимать это как должное. Он был похож на тебя: также незаметно вошёл в мою жизнь, также незаметно стал ее частью, также заботился обо мне, волновался, покушала ли я, встречал меня с автобуса, когда я возвращалась от родителей (ещё до покупки машины). Он не просто был в моей жизни, он был рядом. И я купилась на это. Мне так не хватало того, кто будет за меня волноваться, переживать, что я погрузилась в его заботу с головой… — в памяти всплыл образ Гриши. Прошло больше года с того момента, как мы последний раз виделись, но я помнила каждую царапину на его руках, каждый шрамик на его лице, каждую ноту его улыбки. — А какой-то момент я просто привыкла к тому, что он рядом, и начала бояться его потерять. Я поняла, что… люблю его, — эти слова дались мне с огромным трудом. — Нет, я не перестала любить тебя. Я просто начала любить его. Я не знаю, как это объяснить…

Йен молчал. Он смотрел на меня, и в глазах его отражалась боль. Я знала, что каждое мое слово, словно кинжал, впивается в его сердце, но молчать значить врать. А врать ему я не умела никогда. И я продолжила:

— Я любила вас обоих, но любила по-разному. Ты был взрывом в моей жизни. Я любила тебя за эмоции, которые ты дарил мне, за страсть, которая закипала во мне от одного взгляда на тебя. Я любила (и сейчас люблю) тебя за то, что с тобой мне не нужно было притворяться. За то, что ты любил меня такой, какая я была на самом деле. И не просто любил меня сам, но и научил меня любить себя. С Гришей все иначе. Я любила его за то, что с ним не вспоминала тебя. С ним я не чувствовала всю ту боль, которая поселилась во мне в тот день, когда тебя не стало. Но в то же время я любила его за то, что он знал про эту боль и принимал меня с ней.

Йен молчал. Его глаза давно стали красными, но он упорно делал вид, что слушает меня как бы мимоходом. А мне с каждым словом становилось легче. Я понимала, что мне не хватало возможности попрощаться с ним. Именно попрощаться, а не проститься. В том, своем, мире я приходила на его могилу раз в месяц. Я разговаривала с ним, пыталась все ему рассказать, объяснить, но чувствовала, что он не отпускает меня. Сейчас, когда я раскрыла перед ним свою душу, я наконец-то почувствовала себя свободной. Я знала, что Йен не будет меня держать. И впервые за долгие годы мне стало легче.

— Мне нужно тебе кое-что рассказать, — сказал он после очень уж затянувшейся паузы. — Это касается тебя, меня и всего Эстракса…

Глава 23. Когда молчание действительно золото

— Обещай выслушать меня до конца, прежде чем начнешь ненавидеть, — произнес Йен после длительной паузы.

Я кивнула. Такое начало серьезного разговора не предвещало ничего хорошего. Йен помолчал еще несколько минут, собрался с мыслями и продолжил:

— Когда ты только оказалась в Эстраксе и поступила в Академию, я рассказывал тебе о Совете Пяти — семье сильнейших магов Эстракса. Старший из них, Ниил, сослал старшего брата Джейсона II в мир, лишенный магии. Но Джейсон кое-что захватил с собой. В тот момент, когда Ниил создавал портал, вся его сила ушла в ребенка, родившегося в то мгновение, когда Джейсон покинул Эстракс. Но, так как мир, куда выбросило несостоявшегося короля, был напрочь лишен магии, то и о полученных силах ребенок (а это была милейшая девочка) даже не догадывался.

Следующие шестнадцать лет Джейсон наблюдал за ней. Сначала он хотел с ее помощью вернуться домой и получить то, что ему положено. Потом… влюбился. За годы жизни в том мире он успел обзавестись друзьями, «семьей» (оказывается, несложно внушить пожилой семейной паре, чей сын числился без вести пропавшим уже 10 лет, что ты-это он). Осознав, что уже долгое время все его мысли занимает какая-то школьница, Джейсон начал действовать решительно. Через общих друзей он познакомился с ней лично, начал ухаживать, и очень скоро в его сердце воцарился мир: сердце девушки принадлежало ему.

Они встречались. Через некоторое время эта девушка