Чертова Южная Африка!

Что она думала делать в Южной Африке?

Да, этого никогда не произойдет.

Я подошел к ней, подойдя прямо позади нее. Даже сейчас я восхищался ее изящной спиной, когда она держала на руках сына.

— Куда-то собираешься, жена? — спросил я ее насмешливым тоном, возвышаясь прямо за ее спиной.

Она подпрыгнула, из ее рта вырвался испуганный всхлип. Она повернулась ко мне лицом, ее сын, завернутый в ее руки, смотрел то на меня, то на свою мать. Я увидел, как ее лицо снова побледнело на несколько оттенков, ее глаза наполнились ужасом и удивлением. Кажется, это был ее единственный ответ мне. Она боялась меня, как и следовало.

Я должен был почувствовать сожаление, печаль, но я этого не почувствовал. Я не чувствовал ничего, кроме удовлетворения, что она у меня есть. Она собиралась оставить меня, как пыль, позади себя. Без оглядки. Теперь, когда она была у меня, у нее не было бы шанса сбежать. Она будет в моих руках, пока я с ней не покончу.

— Мой самолет готов, — сказал я ей холодным и непоколебимым голосом. — Ты полетишь с нами.

— Нет, — дважды за день она мне отказала.

— У тебя нет выбора.

— Я устрою сцену, — пригрозила она, обегая глазами аэропорт.

— Можешь, но это не имеет значения, — предупредил я ее. — Полиция здесь работает на меня. Устрой сцену, и я перекину тебя через плечо и отнесу в свой самолет. Или, что еще лучше, я заберу твоего ребенка, а тебя оставлю.

Она знала, что я говорю серьезно. У меня не было привычки делать пустые угрозы.

— Мы не хотим никуда с тобой идти, — прошипела она.

— Мне плевать на то, чего вы трое хотите. Но я знаю, что ты пойдешь со мной. Или, может быть, я потащу твоего ребенка за собой и позволю тебе следовать за ним, как собаке.

Ее глаза сверкали гневом и ненавистью. — Придурок, — пробормотала она.

Я наблюдал, как она взвешивает все свои возможности, как меняется выражение ее лица. В тот момент, когда она смирилась с осознанием того, что у нее нет другого выбора, я увидел это в ее глазах. Я ухмыльнулся; это заняло у нее достаточно много времени. Но смирение было не единственным, что осталось в ее фиолетовом взгляде; там тоже была ярость и отвращение.

Чистая ненависть. Я бы знал; в конце концов, мне было близко знакомо это чувство.

— Хорошо, — выплюнула она. Она обменялась взглядом с Эллой, затем быстро кивнула моя жена. Эти двое доставят нам проблемы; я не сомневался в этом. — Но Элла все время остается с нами. Даже когда мы вернемся в Штаты.

Я должен сказать ей нет. Она не может устанавливать правила. Я хотел наказать ее; заставить ее пожалеть, что когда-либо пошла против меня.

— Если нет, то ты можешь убить нас всех сейчас, — добавила моя жена с фальшивой бравадой. В этом был намек на страх, но также что-то подсказывало мне, что она имела в виду именно это.

— Хорошо, она может остаться с нами, — черт, эти слова только что сорвались с моего рта? Она всегда оказывала на меня такое влияние; заставило меня захотеть поступить с ней правильно. Пока она не сожгла меня и не ударила ножом в спину.

— Спасибо, — её благодарность меня удивила. Я этого не ожидал, да и, наверное, не заслужил. Ее голос был тихим, она отвела от меня взгляд и слегка кивнула подруге в молчаливом согласии.

Я всегда могу отказаться от предложения, уверил я себя. Не то чтобы я был должен жене что-то.

Мы направились к воротам, которые должны были вывести нас на улицу и к моему личному самолету. Марио шел впереди, две женщины следовали за ним, а мы с Массимо следовали за ними. Я бы не рискнул, что она снова сбежит.

Я смотрел на напряженную спину моей жены, когда она шла передо мной. Ее сын продолжал поглядывать на меня через плечо. Он совсем не был похож на свою мать. Он что-то пробормотал матери, и поза Грейс тут же изменилась.

— Чуть-чуть, — тихо пробормотала она на его неизвестный вопрос. Громкий звук двигателей самолетов был единственным шумом, окружавшим нас, пока мы шли к ступенькам моего самолета Vitale Enterprise.

Шаг моей жены запнулся, и она остановилась прямо перед тем, как сделать первый шаг. Я видел отчаяние и слезы, блестящие в ее захватывающих дух глазах, но она не позволила им упасть. Всегда такая упрямая. Элла была на полпути вверх. Увидев, что Грейс колеблется, она тоже остановилась. Двое друзей встретились глазами, в них были невысказанные слова, но понимание.

Она повернулась ко мне лицом. — Почему нам нужно поехать?

Я кивнул Массимо, давая ему понять, что нужно продолжать. Я мог бы справиться со своей женой. Он поднялся по лестнице и подтолкнул ее подругу в самолет.

— Во-первых, потому что ты моя жена, — сказал я ей.

— Я хочу развода, — оборвала она меня. Я затачиваю коренные зубы, чтобы сохранять хладнокровие. — Оставь нас здесь. Я знаю, ты сказал, что в твоем мире разводов не бывает. Но аннулирование имеет значение.

— Нет.

— Почему?

— Потому что сначала мне нужно кое-что от тебя, — мне нужно выкинуть тебя из своей системы и разрушить всю твою семью. Я мудро держал эти слова при себе. — И чтобы добиться аннулирования, необходимо твое физическое присутствие в США.

Черт, я надеялся, что это правда. Я выдумывал всякую ерунду на ходу. Ее брови нахмурились, когда она обдумывала мои слова.

— Все наше имущество здесь, — пробормотала она. — Все игрушки моего сына. Все, — мы встретились взглядами. — Ты мог бы оставить нас, чтобы мы могли хотя бы собрать вещи как следует.

Боже, она действительно думала, что я идиот. Она исчезнет, и мне понадобится еще три года, чтобы найти ее. Если мне повезет.

— Нет. Один из моих местных мужчин уже поручил упаковать твои вещи. Оно должно быть прямо позади нас.

Она издала раздраженный вздох.

— Я дам тебе все, что ты пожелаешь, — мой член ожил от ее предложения дать мне все, что я хочу. Если бы она только знала! — Я подпишу любые бумаги, скажу тебе все. Пожалуйста, Лучано. Оставь нас здесь.

— Ты начинаешь меня бесить, Грейс, — вместо этого процедил я. Она так хорошо умела лишить меня контроля. У меня почти возникло искушение нагнуть ее прямо здесь и трахнуть. Но ее сын был у нее на руках. Блять! — Садись в самолет.

— Мама, самолет, — пролепетал ее сын.

Она