желанием? Я была готова на все и даже не представляла, что именно он от меня хочет.

— Но сначала вот это. Не помешает, — завязал мне глаза платком. — Теперь дай мне руку и будь послушным, очень послушным ягненком…

Его губы снова на моей шее — такие дрожащие, горящие, жадные.

Глубокий, болезненный укус… на ключице.

Тело прошибло током.

— Отзывчивая… — потер пальцами подушечками сосков. — Мне нравится.

Глава 21

Ясмин

— Пора вымыть тебя хорошенько. Держись за мою ладонь и просто делай, что я говорю.

С закрытыми глазами. Все воспринималось иначе.

Ничего не видно, ткань плотная. Хотела бы я схитрить немного, но Леонид лишил меня такой возможности. Наверное, просто ждал, что я могу поступить именно так, поэтому предугадал мои действия и пресек — каждое из них.

К тому же я пообещала быть с ним честной.

Быть с ним — и сердце начало биться в миллион раз быстрее, чем до этого.

Супруг раздавал четкие распоряжения и, следуя им, я погрузилась в ванну. По телу побежали теплые, приятные мурашки.

Запахи, эмоции — все обострилось.

Особенно хорошо я чувствовала присутствие Леонида рядом, сгорая от нетерпения и любопытства.

И одновременно беснуясь от яда мыслей: с другими он такой же? С любовницами?

Зачем растравливать себя в такой прекрасный, чувственный момент, когда все неумолимо катилось к близости?

Но мысли об изменах мужа были занозой в моем сердце, сидели глубоко в мыслях. Я не могла от них избавиться надолго.

Боюсь, чтобы я перестала об этом думать, Леониду просто придется забыть о всех жтих шлюхаха на стороне. Или о той мерзкой бляди, что посягнула на мое.

Наверное, мои мысли были слишком сильными, давали мощный эмоциональный прилив. Потому что Леонид, чутко следивший за моим состоянием, спросил:

— О чем думаешь?

— Тебе не понравится.

— Позволь мне решать. Даже не так. Только я знаю, понравится мне это или нет. И, как показывает практика, иногда даже я сам наверняка не могу быть уверен. Иначе бы ты не стояла голой, с распухшей, текущей киской… Она же припухла и мокрая для меня, да? Покажи! — последовал приказ. — Прямо сейчас встань, как я тебе говорил…

— Прогнуться?

Тихий всплеск за моей спиной. Каждая клеточка тела заныла от мысли, что он так рядом и тоже голый. Он бы не полез в ванну в трусах, правда?

— Прогнись. Да. Бортики ванны — здесь и здесь, — расположил кисти моих рук, куда надо.

Мне пришлось подняться из воды. Не просто подняться, но прогнуться. Лицо у самой воды, горячий пар добавляет градус, а задница и промежность… Боже.

— Еще выгнись. Раскройся сильнее… Ты можешь, — тихо. — Знаю…

Я сделала это, чувствуя себя товаром на витрине, который разложили так, чтобы заинтересовать покупателей. Я же хотела заинтересовать толко одного мужчину. Это будоражило, изводило, заставляло пульсировать и сжиматься. От мысли, что он на меня сейчас смотрел, аааа…

С губ сорвался тихий стон. Между бедер скользнула дрожь.

— Расставь ноги в коленях пошире. Качнись… Ммм… Да… — отозвался Леонид хрипло. — Какая красивая у тебя девочка. Вся в капельках росы.

Попу царапнуло щетиной.

— Ааах. Извини.

— Не извиняйся. Хочешь стонать? Стони… Чего ты хочешь?

— Тебя. Тебя… Возьми меня, пожалуйста… Прямо сейчас… Ааа… — захныкала, когда его пальцы начали скользить по кругу, собирая еще больше смазки.

— Войти толстым членом в эту маленькую дырочку. Разворотить ее…

Пальцы Леонида скользнули немного внутрь, сразу два. Он расставил их пошире, растягивая, истязая превдкушением.

Потом снова гладил, и я снова постанывала. То тише, то громче…

В зависимости от того, как он меня трогал.

— Какая ты жутко мокрая стала…

— Возьми меня.

— Теперь встань, как положено. Дай себя вымыть…

У меня в голове все плыло, раскачивалось, путалось. Я едва чувствовала себя, была готова…

А — он?

— Ты плохо меня расслышала?

— Нет. Я… Сейчас.

Мне кажется, я даже немного рассердилась. По крайней мере, воды расплескала немало, прежде чем села к Леониду лицом, а он начал меня мыть руками, пальцами, трогая всюду.

Пальцы без зазрения совести трогали мою грудь, долго-долго мяли соски, разжигая пожар еще больше, и я начала задыхаться.

— Стони, если тебе так хочется, — в его голосе послышалась легкая, довольная усмешка.

— Тебе нравится меня мучить?

— Честно?

— Да.

— Очень…

Его дыхание коснулось груди. Леонид накрыл ртом сосок, трогая его, посасывая, кусая. Пальцы второй руки опустились между ног, теребя.

— Лео… Боже… Аааах… Лео… Лео…

Я начала извиваться, вращая бедрами, вымаливая. Его пальцы заходили внутрь совсем немного.

— Неужели и ты не хочешь? — захныкала я.

Все прекратилось.

Ааааааррр…. Я была готова рвать и метать.

— Открой рот.

Я сглотнула вязкую слюну… Приготовилась… Я не знаю. Я была на грани, думала только об одном. Поэтому ожидала, чего угодно, только не… только не вкуса зубной пасты!

— Удивлена?

— Угу.

— Я же сказал, что тебя нужно хорошенько помыть. Всюду. Здесь в том числе.

Чувства, когда ты уже взрослый, самостоятельный, а тебе чистят зубы, как младенцу, непередаваемые, конечно!

Смущение — лишь одно из них.

Но я была уверена в том, что Леонид этим упивался — каждым мгновением.

Помог выбраться, вытер, подвел к раковине, чтобы сплюнуть лишнее и прополоскать рот. Пришлось наклониться и набирать в рот воду из его ладоней. Я нарочно трогала их губами и даже лизнула.

— Ох, какая ты. Покорная, но бунтующая! — резко, до боли сжал. — Вкусная. Сожрать охота. Чтобы ничего не осталось. Ни-че-го… И не трогать. Сохранить. Как это совместить, скажи?

Большие ладони вновь начали гулять по моему телу, сгребли груди, сжав их болезненно.

— Теперь скажи, о чем подумала. В ванной. У тебя за миг стало сердитое, воинственное личико. Спрашивай.

Эти пальцы…

Стали совсем наглыми. Еще эти покусывания, на грани. Одной рукой Леонид трогал меня за грудь, пальцы второй руки толкались в дырочку, быстрее и быстрее. Я стонала, корчась. Извиваясь, даже задевала попкой его толстый, эрегированный член и едва ли не наскакивала на него…

— О чем думала?

Я уже совсем забыла… Что… Как… Когда?

Мысли такие пустые, вязкие и поверхностные.

— О чем, Ясмин? — согнул пальцы в щелочке, надавил, потянул, будто насадил на крюк край плоти.

Я вскрикнула.

— О твоих…