— Если моей судьбе я буду интересна только, когда я при полном параде, то не нужна мне такая судьба… — пробормотала я скорее из чувства противоречия. Все равно этот разговор бессмысленный.

— О, вот она где! Сол, иди сюда!

Дженни машет рукой и к нам наперерез через толпу плывет Солейн. Ради особого случая она вырядилась в ярко-алое платье, которое очень идет ее черным волосам и оттеняет фиолетовый камень на шее. Правда, оно полностью закрыто, до самой шеи, и я понятия не имею, как она выдерживает это в такой духоте.

Солейн немедленно хватает мою сестру под локоть и куда-то утаскивает. Великолепно! Ну, хотя бы, никто не помешает мне забиться куда подальше в угол, чтобы пересидеть мои законные полчаса неприятной повинности.

Ко всему прочему, я не на шутку опасаюсь, что вот теперь-то наши мальчики вспомнят главное наставление Леди Ректор на нынешний семестр: «кто завоюет Эмму Винтерстоун, тот самый крутой волшебник». Все утро господа благородные маги были заняты низменными вопросами распределения по факультетам и им было не до меня, а вот теперь их внимание полностью свободно, и они могут заняться проблемой завоевания этой самой девушки… а вернее, звания самого крутого волшебника.

Как же я так влипла-то, а? Вот сейчас как никогда скучаю по любимому папочке. Пожалуй, стоит особо назойливым кавалерам сообщать о его предупреждении. Насчет трех шагов и письменного согласия.

— Очаровательная мисс Винтерстоун? Уделите мне минуту своего драгоценного внимания!

Началось…

Не успела уйти подальше в угол. Поворачиваюсь, и вижу, что в двух шагах от меня стоит высокий блондин с длинными и гладкими, очень ухоженными волосами ниже плеч. Одет в голубое с серебром, на холеном лице приличествующая моменту улыбка, в тонких пальцах — бокал. Не знаю, чего, вряд ли студентам разрешен алкоголь, но все равно не горю желанием пробовать то, что плещется во втором таком же, который мне протягивают.

Отступаю на шаг.

— Простите, но не советовала бы приближаться. Я…

— Знаю. Спасибо леди Темплтон, все уже предупреждены, не бойтесь, — в холодном голубом взгляде блондина загорается огонек. — Не возражаете? Я хотел бы предложить вам помощь в решении вашей… м-м-м… проблемы.

Я хотела сказать, что возражаю… но вдруг? Джен была в чем-то права. В Академию пурпурной розы съехались маги со всего света. Вдруг у кого-то есть необычный дар, с которым мы еще не сталкивались? Вдруг и для меня есть надежда?

Но мой собеседник не дожидается даже кивка с моей стороны. Просто взмахивает бокалами, алая жидкость поднимается в воздух. Там обретает форму стрелы и в мгновение ока твердеет, становится льдом. Ледяная стрела кроваво-красного цвета несется в мою сторону, и врезается в панцирь, который немедленно возникает вокруг меня.

Да меня же просто таранят! Проверяют крепость щита!

Я вспыхиваю как спичка от возмущения еще раньше, чем стрела осыпается на узорчатые плиты дорожки бесполезным крошевом.

— Не лучший способ для знакомства вы выбрали, мистер…

— Коул. Джереми Коул, к вашим услугам. Очень жаль, что ничего не вышло. Возможно…

Но я уже отворачиваюсь и ухожу.

Чтобы с ходу влететь в медвежьи объятия того самого юноши, что пытался открыть двери Академии пурпурной розы в день нашего приезда. Он обхватывает мой щит ручищами, которые прямо на глазах превращаются в когтистые лапы. Широкое лицо морщится от натуги, а еще ему наверняка уже больно, но он молчит. Сфера потрескивает разрядами синих молний, искры угрожающе брызжут вокруг. Я перепугана ужасно, замерла в центре невидимой оси моего панциря, не понимая, что происходит. Парень начинает глухо реветь от боли, и это уже совершенно не смешно.

— Прекратите немедленно!

Он как будто не слышит, и швы его серого костюма уже начинают ползти, просвечивая белой рубахой. Вот только не хватало мне, чтоб мой панцирь начал рвать настоящий медведь! С ума они все тут посходили, что ли?!

— Он тебя не слышит, — говорит ровный девичий голос за спиной. Оборачиваюсь, и вижу Солейн. Кажется, откуда-то к нам несется Джен, но она далеко. Много народу, оказывается, побросало все дела, и теперь они просто стоят и смотрят, переговариваясь, чем дело закончится. Я сегодня гвоздь программы, аттракцион вечера.

— Сделай что-нибудь! — умоляюще обращаюсь к девушке, которая, очевидно, одна из немногих здесь не утратила хладнокровия.

Она смотрит на меня секунду, будто колеблясь, а потом идет… куда-то за спину Медведю и останавливается перед худеньким парнишкой в очках.

— Мисс Винтерстоун просит прекратить. Шутка затянулась. Или мне рассказать Леди Ректор?

Парнишка пожимает плечами, а потом снимает очки и начинает их протирать носовым платком. Медведь тут же перестает испытывать мой щит на прочность и постепенно возвращает искаженные черты лица на место, обратно в человеческие. Трясет головой, в глазах его — полное непонимание, что вообще такое сейчас было.

— Э-э-э… я сейчас чего?..

Прячу слегка трясущиеся руки в складки платья.

— Всего-навсего один начинающий менталист решил не к месту продемонстрировать свои… выдающиеся способности. Советую вам держаться подальше… от вон того парня в очках. Он явно не тот, кого можно считать надежным другом.

Громила рассыпается в извинениях, которые кажутся искренними, мой предыдущий неудачливый кавалер Джереми Коул о чем-то тихо переговаривается с менталистом, кто-то из профессуры, наконец, замечает непорядок и идет в нашу сторону, ко мне уже подбегает Джен и начинает допытываться, все ли в порядке, а я отчетливо и кристально ясно понимаю, что я совершенно не в порядке.

— Они просто на тебя поспорили, — все так же спокойно говорит мне Солейн.

— Как?..

Она повторяет любимый жест, пожимает плечам.

— Поспорили, кто первым достанет тебя из панциря. Богатые придурки.

— На что?

— Не расслышала точно, кажется, на бутылку вина из отцовских погребов, которую кто-то из них умудрился приволочь с собой.

Цепенея от леденящей злости, подхожу к мирно беседующей парочке.

— Значит, весело провели время на балу, да?

Они замолкают и делают непонимающий вид. Обидно, что на мне — панцирь, а значит пощечина — точно не мой вариант. Примериваюсь к бокалам, стоящим рядом на столе. Выбираю один из красненьких, под цвет тому, которым меня так мило угощали недавно. Подхватываю с белой скатерти за тонкую ножку, а потом размахнувшись, выплескиваю его содержимое прямо в воздух.

Как жаль, что блондин успевает взмахнуть рукой, и здоровенная алая клякса замирает в воздухе под общий удивленный возглас. Но некоторые капли все же падают на породистое лицо Коула и даже оседают брызгам на очках мелкого.

— Джен, прости, я ухожу. Пожалуйста, наслаждайся балом. Дай мне немного времени прийти в себя.