– Кто вам это делает, «Дети Немо»[117]?

– И «Циркачи».

Металлисты, которые уже два столетия сидят в океанских глубинах, используя энергию гидротермальных источников[118], воспроизвели там забытое искусство материаловедения и ткут из полимеров[119], фуллеренов[120] и нанотрубок[121] чудеса инженерии XXI века. После накачки атмосферой такой баллон имел в диаметре двенадцать метров. На орбиту их выводила грузовая ракета с Байконура, упакованными до размеров дыни, в пакетах по две дюжины. Полностью надутые, они постепенно обрастали противометеоритной оболочкой – твердым, как алмаз, углеродным мхом.

Что касается «Patagonia Circus», то они отвечали за конструкцию связей между баллонами и всю инженерию систем жизнеобеспечения.

– И в чем тогда проблема?

Пожиратель разинул птичий клюв своего «Хоруса» и бросил из него яркое светящееся пятно на точку стыка двух баллонов, на кольцо шлюза и кабельных соединений.

– Видишь?

– Что это?

Подстроив резкость, Гжесь увидел вокруг кольца мерцание микроскопических бриллиантиков.

– Утечка атмосферы, – сказал Пожиратель.

– Негерметичность соединения?

– Хуже – выносливость материала. – Пожиратель захлопнул пасть, съев свет. – Патагоны получили спецификацию температурной вилки для объектов в вакууме над Землей, то есть от нуля Кельвина[122] до двухсот градусов Цельсия максимум. Что ж, окей, они справились. Но наши подводные Гефесты не подумали о том, чтобы провести тесты альбедо[123] своих углеродных оболочек, и…

– Отраженное тепло нагревает патагонские соединения между баллонами свыше двухсот градусов.

– Именно. На самом стыке образуется чертова печь из зеркал, отражение отражения отражения, при полном солнце можно плазму выращивать.

Гжесь выключил магниты, оттолкнулся от решетки и облетел кольцо между баллонами, то и дело стреляя газом из встроенных в меха сопел. Записав видео баллонов и их соединений со всех трехсот шестидесяти градусов, он завис перпендикулярно «Хорусу» SoulEater'а.

– Гм, по сути это вопрос материаловедения, химии и атомной физики, не знаю, чем могу тут помочь.

Пожиратель эмотировал ветер и море.

– Имей в виду, я планирую с расчетом на будущее. Это лишь начало первого поселения, подобные стечения инженерных обстоятельств будут накапливаться, чем дальше, тем больше, и нам нужен практик для решения на ходу любых головоломок харда.

– Так иди и найми себе какого-нибудь раба Гугла.

– И что, впустить трояна в самое сердце? Благодарю покорно.

Гжесь, однако, подозревал Пожирателя в неискренности. Все нанимали G-slaves. Неужели Пожирателю в самом деле столь необходимы услуги Гжеся, или же ему просто стало жаль старого приятеля, когда Дагеншелл, вернувшись в Азию, рассказал ему о райской жизни Гжеся? И они придумали повод, последнее практическое испытание для последнего умельца в области харда.

– Тогда найми их с правом удаления копии по завершении работы.

– Знаешь, сколько это стоит? Мне самому пришлось бы продаться в рабство.

Когда заходил разговор о рабах Гугла, Гжесь не мог удержаться от эмота руин после бомбардировки Дрездена или иной столь же апокалиптической иронии. Его украденные Фрэнсис Рори копии являлись лишь зачатком огромного банка добровольных и недобровольных бэкапов трансформеров, которые за эти почти три века собрали наследники альянса «Bull & Bull» в серверных, принадлежавших в далеком прошлом концерну «Гугл». Гжесь уже перестал следить, кто на какие архивы наложил там лапу. Случались расколы, слияния, перевороты, саботаж, крупные кражи и крупные заражения; возникла даже религия и несколько новаторских политических систем. Ибо – кто голосует в демократии мехов, хард или софт? А если софт, то считается ли за один голос один процесс, отдельная живая нейропрограмма – или же весь континуум процессов одной личности? Так что – не следовало ли рассчитывать избирательную силу трансформера по истории его апгрейдов, например, рассматривая все версии SoulEater'a, от 843.0.0 до 843.17.8, как единое целое? Что в итоге мешает выкупить дополнительную вычислительную мощность для копий, созданных исключительно для обретения этой временной избирательной силы? Тогда демократия становится всего лишь бумажной маской дарвиновского капитализма, ибо при любом голосовании автоматически побеждает тот, у кого есть деньги на самое большое количество копий с параллельным процессингом. Так что трансформеры окончательно попрощались с идеей власти народа. В Раю XXI века об этом сняли бы десяток триллеров и драматических сериалов.

От самих Бычков не осталось уже даже тэгов, но на серверах Америки продолжали жить копии-рабы Гжеся и других редких и ценных специалистов. Услуги этих G-slaves продавали и покупали на свободном рынке, на аукционах, проводившихся HTL, MTL и STL[124]; но при этом никогда не продавали самих G-slaves, то есть их нейрокоды. Владельцы рабов делали все, чтобы сохранить исключительный контроль над товаром. Перед Погибелью, например, успел заайэситься только один доктор-метеоролог (некий Ли Д. Мушко), и каждый, кто теперь сталкивался с проблемой, требовавшей соответствующих знаний на уровне, превосходящем чтение трехсотлетних научных архивов, вынужден был обращаться к доктору Мушко – или к его копии. Хуже того, болезни софта, описанные в Зодиаке Игуарте, уже выкосили немало трансформеров, и в некоторых областях остались исключительно копии, G-slaves, сдававшиеся за почасовую плату под жестким крипто.

И если ты нанимал раба, живущего на машинах Гугла, ты вынужден был смириться с тем, что он заберет с собой все сведения о выполненной для тебя работе.

Альянс «B & B» уже не существовал, но точно такая же аура параноидальной подозрительности окружала всех последующих наследников Гугла.

Однако засыпанный пеплом Дрездена Гжесь мог позволить себе и более откровенную иронию: а изменилось ли вообще хоть что-нибудь со времен до Погибели? Гугл так или иначе держал у себя нейрокопию каждого человека на Земле – если не созданную IS3, то скомпилированную по образцу его активности в интернете.

– Остаются еще…

– Кто? Что?

Гжесь рассинхронизировался, глядя на кольцо междубалонного соединения, из тени под которым вылез пятнистый аксолотль, высокомерно таращась на «Хорусов».

– Остаются людаки, – снова начал Гжесь, поворачиваясь спиной к сновидению. – Если они сумели поднять Калифорнию, значит, чему-то все-таки учатся.

– И что, я должен запихнуть живого человека в ракету и выстрелить им на орбиту?

– Кого-то ведь ты должен посадить в те баллоны.

SoulEater издал демонический смех.

– Зоопарк посажу! Ноевы ковчеги! Террариумы и банки ДНК! Думаешь, хоть кто-то из живорожденных позволил бы запереть себя тут на всю жизнь?

– Жить он мог бы в Калифорнии, здесь ты держал бы только его тело.

В ответ «Хорус» Пожирателя пыхнул в морду «Хоруса» Гжеся газом из трех передних сопел. Он стоял, примагниченный к решетке, так что это был исключительно физический издевательский эмот, механический жест меха.

– Ты, похоже, в самом деле туда не заглядываешь. Все эти их виртуалы едва дотягивают до