— Я выбирал отель «Фаунтин лейк» не случайно.

— Ты бывал здесь раньше, — догадалась она, оглядываясь. Ее вдруг озарило. — Ты уже делал это раньше.

Такси влилось в поток движения.

— Пришлось несколько раз ускользать от погони.

Судя по беспечной улыбке, он знал, что делал.

И явно сам себе нравился.

— Думаешь, это забава?!

Она пыталась говорить тоном обвинителя, но ничего не получалось. По правде говоря, она находила его уверенность ободряющей.

— Думаю, забавна ты.

— А вот мне не смешно. Жизнь рушится прямо на глазах, так что не до смеха.

— Тебе понравится «Энтониз», — пообещал он.

Ей не нужен бар. Ей нужна ее прежняя жизнь.

И она едва не сказала это вслух. Но так же быстро поняла, что это неправда. У нее нет жизни, которую хотелось бы вернуть. Ей не стоит оглядываться. Нужно идти вперед.

— Я бы хотела чего‑то крепкого, — выпалила она.

— Заметано, — кивнул Джексон.

Машина набрала скорость.

— Это самый странный день в моей жизни, — пробормотала она.

— А я бы не обменял его на целый мир!

Его тон был нескрываемо интимным, родившим волну желания, зажегшую огонь в ее груди.

Ей хотелось посмотреть на него, встретить его теплый взгляд, упиваться нежной улыбкой. Но она не посмела. Что бы ни сказал и ни сделал Верн, она не имеет права питать такие чувства к Джексону.

Поэтому она устремила взгляд вперед, на поток машин. Она не знала Джексона. Она не любила Джексона. К утру он станет всего лишь тающим в мозгу воспоминанием.

Джексон знал: несмотря на скромное название, «Энтониз» — процветающий ресторан. Он расположился в краснокирпичном особняке в колониальном стиле. Хозяином был его близкий друг. Высокие потолки, резьба по дереву и широкая лестница придавали обстановке величие и определенный элегантный стиль.

Но сегодня Джексона интересовал не ресторан, а исторические комнаты пансионата на третьем этаже здания. Он знал, что может рассчитывать на Энтони. Тот не станет задавать лишних вопросов или заносить их имена в книгу. Самое близкое к определению «безопасный дом» в представлении Джексона.

В их комнате были огромная кровать с четырьмя столбиками, камин и сводчатые потолки из кедра. В нише эркера стояли маленький обеденный столик и диван, уже превращенный владельцем во вторую кровать.

Криста предпочла принять душ, а Джексон растянулся на диване перед телевизором, где был включен новостной канал. Его лэптоп был открыт на фото Верна и Грейси. Разрешение снимков было высоким, так что будет легко доказать их подлинность.

Его поиски в Интернете были прерваны, когда дверь ванной открылась и появилась Криста в пушистом белом халате, вытирающая волосы полотенцем.

— Не ожидала, что от душа мне станет намного легче, — весело заявила она, шлепая по полу босыми ногами. — Но так оно и есть.

Она плюхнулась на другой конец дивана.

— Вода так освежает!

А ему стало легче от ее появления. Она была радостью для глаз и весельем для разума. Он вдруг осознал, что ему нравится смотреть на нее. И не меньше того — нравится ее слушать.

— Не знаю, станет ли тебе легче или хуже вот от этого.

Ему самому определенно стало легче.

Он придвинул к ней лэптоп.

— Я увеличил фото, насколько было возможно. Смотри внимательно. Все подлинное.

Она поерзала, устраиваясь поудобнее, и поставила лэптоп на колени.

— Даты и время внизу экрана, — объяснил он, предчувствуя возражения Кристы или, возможно, ее заявления в защиту Верна.

— Он обнимает ее. — Криста присмотрелась к снимку. — А здесь он ее целует.

Джексон вывел на экран следующий снимок.

— На братский поцелуй это не похоже, — вздохнула она.

— Не похоже.

— Это трудно принять.

Услышав голос женщины‑диктора, Джексон поднял голову.

«Семейный отель „Фаунтин‑лейк“ стал этим вечером сценой пожара. Эвакуированы свыше трехсот постояльцев. На пожар съехались пожарные машины трех станций. Брандмайор Брендон Дорси заявляет, что не исключена возможность поджога».

Изображение в телевизоре сменилось. Репортер, стоявший перед отелем, расспрашивал постояльца. На заднем фоне стояли пожарные и полицейские машины.

— Полагается говорить, что это был поджог? — спросила Криста, не сводя глаз с телевизора.

— Просто расследование пока на ранней стадии, — честно ответил Джексон.

Но это был поджог. Он знал, что это поджог.

— Скажи мне правду, — попросила она, в упор глядя на него.

— Он сделал это, чтобы выманить нас из здания. Хочет вернуть тебя. Но, полагаю, хочет также, чтобы ты держалась как можно дальше от меня.

Она с удивлением повернула голову:

— Почему?

— У тебя есть зеркало, верно?

Криста подняла руку и смущенно коснулась мокрых волос. Даже взъерошенные, они выглядели невероятно сексуально.

— Он считает меня твоим бывшим бойфрендом, — напомнил Джексон.

— Я совсем забыла!

— Ему соперничество ни к чему. И я его не осуждаю.

Принадлежи Криста ему, он, вполне возможно, тоже поджег бы здание.

Криста с расстроенным видом снова уставилась в лэптоп.

— Я должна порвать с ним, верно? — спросила она с сожалением.

— Это зависит от тебя.

Она оглянулась на Джексона:

— Вряд ли я способна выйти замуж за человека, который мне неверен.

— Я бы не…

— Не женился на женщине, которая тебе изменяет, или никогда бы не изменял сам?

— Ни то, ни другое.

Он придвинулся ближе. Невозможно держать в узде свои истинные чувства.

— Любой мужчина, который обманывает тебя, просто не в своем уме.

Она едва заметно улыбнулась.

— Очень мило с твоей стороны так говорить.

— Это чистая правда.

Оба замолчали.

Ему отчаянно хотелось припасть к ее сочным красным губам.

Немного разошедшиеся борта халата открывали ложбинку между грудями. Кожа была чуть влажноватой после горячего душа. И он совсем утонул в ее изумрудно‑зеленых глазах.

— Думаю, что поговорю с ним завтра, — вздохнула она.

И что она скажет?