Нэнси исподтишка взглянула на него и вспомнила: ведь она сама сказала, что хорошо, с нежностью относится к отцу своего ребенка. Значит, подсознательно она понимает: ей была дорога эта связь, дорог этот человек, от которого она забеременела.

А Сэм рассказал ей, как однажды перед Рождеством в снежный буран перед его машиной внезапно возникла женщина. Он едва не сбил ее, но, к счастью, все обошлось. Он выскочил из джипа и бросился к ней. Она лежала на снегу, в полном сознании, но в то же время не помнила, кто она и как здесь оказалась. Ей было известно лишь одно: кто-то пытается убить ее.

— Я была с тобой с Рождества и до конца февраля?

— Да. Ты ушла двадцать пятого февраля.

Нэнси зажмурилась. Подумать только! Она провела с ним два месяца и ничего не помнит!

— Значит, я спала с тобой.

— Мы любили друг друга, — мягко произнес он.

— Любили? — Эти слова отозвались в ней эхом. Любили друг друга… Любили… Она скорее поверит, что он купил ее у цыган.

Наверное, Сэм заметил ее недоверие: он сжал зубы и насупился.

Сама того не желая, она обидела его.

— Какое-то время я пытался разузнать о твоем прошлом, но тщетно. Ты будто с неба свалилась. А когда я зазевался, ты сбежала, прихватив деньги и кое-какие мои бумаги.

Нэнси в ужасе глядела на него. Это что же получается: сначала она забралась к нему в постель, сказала, что любит, а потом, как банальная воровка, стащила у него деньги и сбежала?

Из ее глаз покатились слезы. Наверное, Айрин права. То, что она натворила, настолько ужасно, что эти воспоминания просто стерлись из ее памяти, мозг не мог справиться с ними и просто отключил их.

А может, все это иллюзия? Видения, так же как и дочь, которая у нее родилась?

— Извини, я не должна была сомневаться… Но мне трудно поверить в то, что ты сказал.

Она ни за что не поверила бы ему, она в лицо сказала бы ему: ты — лжец! Но он знает, когда она исчезла, а потом этот ребенок… И еще это ужасное воспоминание: он сжимает ее в объятиях, он ласкает ее волосы, они целуются, не в силах оторваться друг от друга.

И вот у них появился ребенок. Девочка, у которой такие же, как у него, ямочки на щеках и родинка…

— Если мы любили друг друга, как я могла обокрасть тебя и сбежать?

Он покачал головой.

— Я думал, ты мне объяснишь.

В его голосе слышалась горечь. Он ей не верит. И как он может ей поверить после того, что она с ним сделала.

— Представить себя не могу в роли той, о которой ты говоришь. Не могу даже вообразить, чтобы я совершила такое…

— Ну, может, это была не ты, а твоя сестра, с которой вы похожи как две капли воды.

— У меня нет сестры, и ты это знаешь. Это невозможно! Не может быть, чтобы я натворила то, в чем ты меня обвиняешь.

— Я тебя ни в чем не обвиняю. Но, если год назад со мной была не ты, объясни тогда, почему, когда тебе понадобилась помощь, ты снова обратилась ко мне?

— Не знаю. Я теряюсь в догадках. Я просто почувствовала, что должна нанять тебя, что мне это необходимо. Мне трудно различить, какие решения я принимаю сама, а какие… — Она умолкла, боясь высказать опасения, которые давно ее мучили.

Сэм, ни слова не говоря, смотрел на нее и ждал продолжения.

Впрочем, ей больше нечего терять.

— Иногда мне кажется, что кто-то… заставляет меня делать что-то такое, на что я бы никогда не решилась… то, о чем мне даже страшно подумать… А потом стирает все воспоминания.

— И потом ты жалеешь о содеянном?

— Да, — ответила она и быстро поправилась: — Не обо всем. О ребенке я не жалею. Но мне нужно все вспомнить, надо понять, что со мной произошло.

Слезы одолевали ее. Нэнси чувствовала, что не в состоянии справиться с подступившими к горлу рыданиями, но плакать ей не хотелось: ведь в последнее время слезы не приносят облегчения.

Она принялась тереть глаза. Ее терзали сомнения. Нужно принять лекарство. Тут ей пришла в голову мысль.

— Вообще-то непонятно, зачем кому-то… делать все это? Зачем им нужно, чтобы я делала все по их указке? Что они выигрывают? Что они от меня хотят?

— Ребенок.

Нэнси взглянула на него и моргнула.

— Ребенок? И все это ради ребенка? — Она ему не поверила.

Сэм пожал плечами.

— Из-за чего же еще? Больше же они все равно от тебя ничего не получили. Если кому-то отчаянно нужен ребенок, они готовы на все.

— Моя… девочка? Но почему?

— Откуда мне знать! — раздраженно произнес Сэм. — Я сам ничего не могу понять. Если кому-то так срочно был нужен ребенок, наняли бы мать-донора или усыновили кого-нибудь. В конце концов, украли бы ребенка, оставленного без присмотра в магазине.

От одной мысли об этом Нэнси поежилась. А ведь то, что произошло с ней, еще хуже. У нее тоже украли ребенка, украли тени в масках, прямо у нее на глазах! Если, конечно, все это ей не привиделось.

— Значит, такое возможно? — спросила она.

— Что? Что кто-то ворует детей? Или то, что имеются люди, заинтересованные в том, чтобы манипулировать твоим сознанием?

Нэнси кивнула.

— В этой истории все возможно.

Нэнси испытала облегчение: она не сумасшедшая! Но облегчение тут же сменилось страхом.

— А если?.. — Она замолчала. Внезапно ей вспомнилось, как она ехала мимо конторы Сэма в тот сочельник и какое-то внутреннее чувство буквально заставило ее остановиться, подняться к нему и нанять его. Почему? Потому, что она подсознательно знала, что может ему доверять, знала, что он единственный, кто в состоянии ей помочь? Причем это внутреннее чувство было таким сильным, будто кто-то настойчиво внушал ей эту мысль: иди к нему, найми его! Ах, подозрения, подозрения!.. — Кто-то пытался убить меня, пока я была с тобой? — спросила она, заранее зная ответ.

— Нет.

— И меня никто не разыскивал?

Сэм нахмурился.

— Нет.

— Тебе не показалось это странным?

Он изучал ее.

— Отнюдь. Я должен был спрятать тебя, и я это сделал. Я знаю свою работу.

Вполне вероятно. Однако Сэм даже не предполагает, с кем или с чем он имеет дело.

— Что, если все было подстроено? — спросила она. — И наша встреча произошла не случайно? Что, если меня подослали к тебе тогда и подослали вчера?

— Эдакий подарок к Рождеству?

— Я серьезно. Я почувствовала, что обязательно должна с тобой встретиться. Будто кто-то приказал мне это.

Со стороны это казалось безумием, и все же Нэнси постоянно об этом думала. Кто-то — или что-то? — подтолкнул ее, заставил идти к нему.