— Возможно, все дело в том, что вы горевали из-за смерти ребенка, ваша память заработала и… — Сэм готов был сделать любое предположение, лишь бы поверить, что к ней действительно возвращается память.

— Возможно, я просто так сильно любила ребенка, что… Вам, наверное, странно это слышать. Ведь я даже не знаю, кто его отец. Все, что связано с зачатием, тоже исчезло из моей памяти, но я все-таки с нежностью вспоминаю о мужчине, который…

Она снова недоговорила. Опустив глаза, она заметила, что до сих пор держит в руке стакан, и сделала глоток.

Значит, она вспоминает о нем с нежностью. Как знать, вдруг поэтому она и пришла к нему с просьбой найти ребенка. Их ребенка?

Но, может, все совсем не так. Она просто играет с ним. После этого ужасного дня Сэм готов был сомневаться во всех. Даже в самом себе.

— Я потеряла способность отличать реальность от своих фантазий. — Нэнси едва сдерживала рыдания. Она приподнялась и взяла у Сэма бокал. Он и не заметил, что осушил виски до дна. — Я хочу лишь одного: найти во что бы то ни стало ребенка, спасти мою малышку…

— Малышку? — Сэм уставился на нее.

Нэнси молчала, она смотрела куда-то вдаль, полностью отключившись от происходящего. Она словно перенеслась куда-то далеко-далеко в прошлое, воспоминания о котором давались ей с таким трудом.

— Нэнси!

Она моргнула, будто очнулась от гипнотического сна. В ее глазах стоял страх.

— Моя малышка! — едва слышно сказала она. — Я вспомнила…

Сэм замер.

— Во время родов что-то произошло. Все вдруг засуетились, стали подавать друг другу знаки. Я не знала, что и думать. Вдруг что-то с ребенком? — По ее щекам покатились слезы. — Но тут один из них куда-то пошел. Когда он открыл дверь, до меня донеслись женские крики. Кричала другая пациентка. Так, как будто у нее начались роды.

Нэнси с удивлением взглянула на бокал с виски, который так и остался у нее в руках, недоумевая, как он к ней попал. Она и забыла, что решила налить Сэму еще выпить. Наполнив снова стакан, она отдала ему напиток и направилась в студию.

Сэм остался сидеть. Он не знал, что делать: ждать ее возвращения или пойти за ней. Через минуту она вернулась. В руках у нее было полотно. Он не видел, что на нем, но догадался сразу: это та самая картина.

— Значит, я не зря считала, что палата звуконепроницаемая, — произнесла она. Будто говорила не с Сэмом, а сама с собой. Разложив полотно на столе, Нэнси поставила по углам две бутылки, чтобы картина не упала, отступила на несколько шагов и издалека взглянула на изображение.

Сэм встал рядом и вперился в физиономии чудовищ. Он смотрел на картину, и его переполнял ужас. Было в этом что-то дьявольское. Существа в масках наклонились над роженицей и кровожадно осклабились, будто рассчитывали живьем съесть появившегося на свет младенца.

Кто был изображен на картине, мужчины или женщины, было невозможно разобрать: на них были длинные балахоны, скрывавшие фигуру. А может, их вообще не было, может, все привиделось Нэнси в кошмарном сне.

— Помню, я ужасно испугалась. — Она говорила шепотом, будто опасалась, что и у стен есть уши, а сама не отрываясь смотрела на картину. — Что-то произошло. Что-то случилось или со мной, или с ребенком.

Нэнси взглянула на Сэма, опасаясь, что тот не верит ни единому ее слову.

А может, так оно и было? Может, Айрин Нельсон права и все это галлюцинации, вызванные чувством вины? — подумал Сэм.

— Потом я снова потеряла сознание, — продолжила Нэнси. — А когда очнулась, услышала плач ребенка. Я открыла глаза. Моя малышка лежала рядом, на маленьком столике у койки, сучила ножками и кричала.

Нэнси снова взглянула на него. Говорила она с такой искренностью, что ему оставалось лишь поверить ей, но сомнения все равно у него оставались.

— Я видела ее, — с жаром проговорила Нэнси. — Видела. Она лежала так близко, что я различила у нее родинку.

— Родинку? — переспросил Сэм.

Она кивнула.

— Родинку в форме сердечка на правой коленке. А еще ямочки на щечках! Разве мне могло привидеться такое, если бы это была неправда? Разве можно так ясно представить себе всю эту сцену, если ничего этого не было? У меня родилась девочка, а не мальчик. Родилась живой. Я видела!

Ямочки и родинка в форме сердечка, повторял про себя Сэм.

В висках стучало: последствия тяжелого дня и двух бокалов виски. Ему вдруг ужасно захотелось уйти. Но оставить Нэнси одну он не мог. Происходит что-то странное. Возможно, за ней будут охотиться. Во всяком случае, год назад он не знал, преследует ее кто-то или нет, и сейчас тоже этого не знает. Но он боится за нее, да и ей самой явно не по себе.

— Вам нельзя оставаться одной, — сказал он. Как ее убедить?

Нэнси удивленно взглянула на него.

— Значит, вы мне верите? Хоть чуть-чуть?

Если бы он знал, чему верить! Тому, что у нее родился ребенок, его дочь? Тому, что ее украли чудовищные тени в звериных масках?

Поверить рассказу о ямочках и родинке; зная, что точно такая же родинка у его сестры Синди?

— Да, — нехотя признался он и встал. Подойдя к окну, он отдернул занавеску и взглянул на пустую улицу.

Он знал, чему может верить наверняка. В сочельник перед его конторой ошивался Санта-Клаус, который следил за Нэнси. Очевидно, по телефону он срочно сообщил кому-то, что к Нэнси Баркер возвращается память. Кому-то, кого подобное развитие событий очень не устраивает.

Верил он ей или нет, неважно. Все равно у него на руках не было никаких фактов, одни предположения. Но он хотел помочь ей, хотя не знал как. Если у нее галлюцинации, то тогда ей нужен психиатр. Если же существа в масках, изображенные на картине, не привиделись ей, если все так и было на самом деле, тогда только он один сможет ей помочь. Ему нужно найти их дочь, и как можно быстрее. Они и так потеряли уйму времени.

А еще все это ужасно пугало. От рассказа Нэнси веяло чем-то потусторонним, понять происходящее было совершенно невозможно.

Врачи не обнаружили у нее физических изъянов. Значит, видения и провалы в памяти начались у нее под влиянием психических факторов, а их хоть пруд пруди. Та женщина, которую он знал год назад, была совсем не похожа на нынешнюю Нэнси Баркер. Но полностью перемениться она не могла, так не бывает.

— Вот что я вам скажу. Предположим на мгновение, что вы правы… Я подчеркиваю — это только предположение! Так вот, если все обстоит так, как вы рассказываете, тогда, стоит им только узнать, что вы вспомнили про них и про роды, как… Короче, вам опасно оставаться одной.

Нэнси испуганно посмотрела на него.

— Вы думаете, мне надо переехать к Айрин?

Только этого не хватает! Может, от Айрин и есть какой-то толк, но, с другой стороны, это она заставила Нэнси лечь в клинику и подписать бумаги с отказом от всех прав. Ни один человек, будь он хоть трижды сумасшедший, не согласится добровольно признать себя недееспособным. А Айрин удалось ее убедить сделать это. Значит, она имеет над Нэнси какую-то власть, и это Сэму было совсем не по душе.