– Не плачь, Кариночка, мы с тобой еще обязательно увидимся. Пиши мне, номер полевой почты ты знаешь.

– Я, как только до места доберемся, обязательно напишу.

– Вы на каком корабле уходите?

– На крейсере «Красный Крым».

– Это хорошо, «Красный Крым» еще в Одессе «давал прикурить» румынам и «фрицам»! А его капитан Александр Илларионович Зубков – опытный и умелый моряк. Все будет хорошо, Карина.

– Не хочу уходить из своего родного города!

– А твои родные уже эвакуировались?

– Да, в Батуми.

– Ты не волнуйся, сейчас главное – сберечь флот и подготовиться к обороне не только Севастополя, но и тыловых баз…

– А как же вы?.. Без зениток и артиллерии?..

– Карина, не забывай, что я – командир самой мощной батареи во всем Севастопольском оборонительном районе! Мы вместе с Жорой Александером дадим «фрицам» прикурить! А зениток у нас хватает… Ну все, тебе пора на погрузку…

– Леша, ты ведь оказался прав тогда – сказал, что в полночь 22 июня флот переведут в режим повышенной боевой готовности. Откуда ты знал?..

– Предчувствие, – соврал Алексей. – Немецкие самолеты-разведчики уже давно нарушали наше воздушное пространство, я ведь, как командир, получаю оперативные сводки. Да и с офицерами разговаривал не раз. Это не могло закончиться по-иному.

– Я не хочу с тобой прощаться, не хочу прощаться с моим городом!.. – Карина разрыдалась.

– Успокойся, девочка моя, Севастополь мы гитлеровским тварям не отдадим! Ты вернешься в свой город-герой, обещаю! – Алексей в последний раз крепко обнял девушку, коснулся губами ее соленых от слез губ.

Зенитная батарея скорострельных пушек, которыми командовали совсем еще девчонки, грузилась на моторные баркасы и катера. Они выходили на рейд, к легкому и быстроходному крейсеру, чей силуэт с характерными стволами орудий и высокими надстройками виднелся на морской глади Севастопольской бухты. Алексей облегченно вздохнул: боевой корабль – это все-таки не тихоходный и невооруженный транспорт. Вместе с «Красным Крымом» уходили два эсминца с артиллерийским боезапасом и ценными грузами, которые не были нужны для обороны города.

* * *

Вице-адмирал Октябрьский спасал вверенный ему флот. По его приказу в тыловые базы: в Новороссийск, Туапсе, Батуми переводились зенитные батареи, эвакуировались военные заводы и мастерские, перевозились сотни тонн боеприпасов различных калибров. Были ли эти действия оправданными или же дело только в панике, которая будто бы охватила офицера высокого ранга?..

Алексей, хоть и пользовался уникальной «памятью попаданца» и знал практически все наперед, не мог огульно обвинять вышестоящее командование. Летом и осенью 1941 года эвакуация шла по всей стране. Из Донбасса и из осажденной Одессы, из европейской части России на восток шли эшелоны для того, чтобы на Урале и за Уралом развернуть новые заводы, заново развивать мощнейший военно-промышленный комплекс огромной страны, которая ведет самую масштабную войну в истории.

Просто на ограниченной площади Крымского полуострова все эти события переживались острее. К тому же тем, кто огульно обвиняет вице-адмирала Октябрьского и военное руководство армии и флота в подобных решениях, следует учитывать, что и сами артиллерийские орудия имеют ограниченный ресурс стрельбы. Да, оружие проектируется в соответствии с повышенными требованиями надежности, ресурс может быть многократно превышен, но это отнюдь не норма, а все же исключение из правил. Фундаментальные законы физики, металлургии, сопротивления материалов, лежащие в основе каждого выстрела из каждого артиллерийского ствола, отменить невозможно. Не в нашей реальности.

К тому же уже пропали гигантские арсеналы, сосредоточенные в КОВО – Киевском Особом военном округе. Трофеями гитлеровцев стали миллионы единиц вооружения сотни тысяч тонн артиллерийских и стрелковых боеприпасов, столько же, если не больше – продуктов, миллионы литров бензина и других горюче-смазочных материалов, сотни тысяч, если не миллионы, винтовок, армейская амуниция и много еще жизненно необходимых стране ресурсов. Если действия вице-адмирала Октябрьского и были ошибочны, то они все же укладывались в единую логику событий страшного 1941 года.

* * *

То же самое и с кораблями Черноморского флота. Все предыдущие события говорили о том, что колоссальной мощью линкоров и крейсеров нужно пользоваться с большой оглядкой. Апрель 1940 года – тяжелый крейсер Кригсмарине «Блюхер» уничтожен в Норвегии береговой артиллерией крепости Оскарсборг. Июль 1940-го – итальянский линкор, флагман флота «Джулио Чезаре» получает всего одно попадание 381-миллиметровым снарядом главного калибра английского дредноута «Уорспайт». Итальянский линкор уходит с места боя, имея серьезные повреждения и 115 убитых и раненых моряков на борту. Ну и конечно же – бой в Датском проливе в мае 1941 года. Новейший и самый быстрый линейный крейсер ее величества «Худ» гибнет в гигантском огненном фонтане взрыва и тонет всего за три минуты, унеся с собой жизни 1415 моряков. Могучий залп немецкого линкора «Бисмарк» угодил в самую середину «Худа», а сопровождавший его линкор «Принц Уэльский» получил от огня «сумрака немецкого гения» тяжелые повреждения. Но спустя трое суток и сам «Бисмарк» был потоплен, испытав на себе всю мощь английской корабельной артиллерии.

Во флоте Советского Союза состояло на вооружении три линкора: «Октябрьская Революция» и «Марат» на Балтике и «Парижская Коммуна» на Черном море. Потопление даже одного из этих кораблей повлекло бы за собой не только чисто военный урон, но и удар по политической репутации страны. Война только начиналась, и сколько она продолжится, какой она будет, а тем более – каковы планы противников, Италии и Германии, неизвестно.

Кроме того, рядом была и Турция. Да, пока она хранила нейтралитет. Но еще свежи были воспоминания о Первой мировой войне, где на стороне Турции выступил немецкий линейный крейсер «Гебен», переименованный в «Султан Селим Грозный». Вместе с легким крейсером «Бреслау», переименованным в «Мидиллии», они составили серьезную угрозу Черноморскому флоту, обстреливая Севастополь и другие порты на Черноморском театре военных действий. Где гарантия того, что ситуация не повторится?.. Только вот вместо «Гебена» теперь вполне могут быть «карманные линкоры» Гитлера – «Шарнхорст» или «Гнейзенау».

Несмотря на роковые ошибки – множество ошибок, вице-адмирал Филипп Октябрьский действовал в силу обстоятельств. Он старался сохранить флот и прежде всего – ядро боевого корабельного состава.

Кроме того, зачем рисковать единственным на Черном море линкором «Парижская Коммуна», если в составе двух бронебашенных береговых батарей имелось восемь орудий «линкорного», 305-миллиметрового калибра? Да и снарядами они были обеспечены с лихвой.

«Всякий мнит себя стратегом, видя бой со стороны!» Но далеко не всякий может выдержать жестокое столкновение с обстоятельствами, на которые не в состоянии повлиять. И не дай бог, принимать те решения и отдавать те приказы, которые пришлось отдавать вице-адмиралу Октябрьскому!