Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но что-то ведь нужно делать? Или просто дохнуть по очереди – покорно, как баранам на бойне? – не успокаивался Смагин.
Я его вполне понимал.
– Ты в полете? Или сидишь? – уточнил я.
– Сижу, – признался Смагин. – Как понял, что чужие атакуют, в воздухе, так и сел сразу же.
– Не переживай, на поверхности они тоже атакуют, – успокоил я его. – И где же именно ты сел?
– На юге, в степи. Сеткой накрылся от греха подальше и сижу.
Я вспомнил, что Смагин таскал с собой пятнистую маскировочную сеть. Накрой такой тряпищей звездолет – с полумили его не разглядишь. Особенно сверху.
– Молодец, – похвалил я. – Сиди пока, и не дергайся. Янка с тобой?
– Со мной…
– Совсем молодец! – вторично похвалил я. – Юля, что Хаецкие?
– Молчат пока, но они с Мустяцей и Прокудиным, я слышала, стартовали еще утром. Куда именно – не знаю.
– Так, – я начал загибать пальцы. – Юля, я, Курт и Юра – мы хоть и разбросаны территориально, зато хоть голосом связаны. Хаецкие куда-то смылись, Шумов на Луне, Василевский мертв. Зислис на космодроме… Но туда не сунешься сейчас. Больше искать некого. Кстати, я обещал Шумова вызвать… Думал, из атмосферы выйду – свяжусь. Надо быстро решить – что делать. И как втихую убраться с планеты.
– Боюсь, – вздохнул трезвый Риггельд, – втихую уже не получится. Чужие наверняка отслеживают всю сферу.
– Мне кажется, – вмешалась Юлька, – сначала нужно всем собраться. Территориально, как ты выразился. Разве нет, а, Рома?
– Ну, допустим, так. Но как это осуществить? Мы с Чистяковым теперь бескрылые…
– Рома, – спросил Риггельд деловито. – А хоть вездеход у вас остался?
– Кажется, остался, – ответил я неуверенно.
– Остался, остался, – подсказал с дивана Костя. – Даже два – у меня в дальнем капонире.
– Дуйте к Ворчливым Ключам, – предложил Риггельд. – Это как раз между моей заимкой и чистяковской. Там вас сам черт не отыщет. И небольшой звездолет там легко спрятать – не лайнер, конечно, но у нас лайнеров и нет. У меня там оборудован… ну, скажем так: бункер. А остальные потихоньку подтянутся. Что-то мне подсказывает: открытых и заметных издалека заимок и поселений надо избегать, а уж Новосаратов и вовсе обходить десятой дорогой. И в землю, в землю врыться по самые брови…
– Согласен, – поддержал Смагин. – Я ночи дождусь, и если все тихо будет, попробую на брюхе туда перетащиться. Хрен с ним, с горючим.
– Я тоже, – сказал Риггельд. – Только звездолет я на островке оставлю. Пусть… Про запас.
– Разумно, – согласилась Юлька. – Раз уж я в воздухе, то сразу туда и рвану.
– Садись на приводе, – посоветовал Риггельд. – Там каньон есть, вот в него и садись. Да не поленись, нарежь кустарнику и прикрой свой бумеранг.
– Пустое это, – вздохнул я печально. – Что чужие – визуально, что ли, корабли отыскивают? У них, небось, такая аппаратура – нам и во сне не приснится.
– Не знаю, – парировал Риггельд. – О чужих – ничего не знаю. Но наш брат-человек – скорее всего как раз визуально отыскивает. Я не могу сказать, что буду рад видеть в бункере ЛЮБОГО человека.
– А-а-а… – понял я. – Тогда ладно. Маскируйтесь. А мы поехали. Дай координаты, что ли…
– Только не открытым, – насторожилась Юлька. – Закодируй как-нибудь.
Риггельд некоторое время молчал, вычисляя.
– Рома, – сказал он. – Твой день рожденья. Сложи месяц и число. Умножь на десять. Вычти… э-э-э… Рыцари скольки островов, помнишь?
– Ага, – я все записывал, уже переводя в нормальные цифры, чтоб не путаться. – Помню.
– Вот столько островов, плюс еще один.
– Вычел. И последний знак отделил. Это широта, верно?
– Верно.
Подобным же способом Риггельд сообщил мне долготу и код входного шлюза.
Вряд ли головорезы вроде Шадрона или Плотного знают когда у меня день рождения. И вряд ли они читали те же книги, что я с друзьями. Да что там, вряд ли они вообще читают книги.
А уж чужим подобную головоломку вообще ни в жизнь не разгадать.
Одно только огорчало: у чужих наверняка найдется десяток способов обнаружить нас без всякого разгадывания шифров.
– Все. Разбежались, – подвел черту Риггельд.
– Юля, – попросил я. – Будь осторожна. Пожалуйста.
– Буду, Рома, – заверила она, и мне и вправду стало чуточку спокойнее.
Я выгрузил радиорежим из оперативки и отключил комп.
– Ну, что? – спросил я без особого энтузиазма. – Поехали?
Костя молча встал с дивана и направился к холодильнику.
– Эй, земляк! – позвал он старателя. – Отпусти пацана и иди сюда. Поможешь: жратвы с собой взять не помешает. А одному тащить неудобно. Ром, а ты пока выгони вездик из капонира. Капонир не заперт…
– Ладно, – согласился я и выглянул наружу. В ноздри снова ударил запах горелой органики.
Я обернулся к мальцу хмуро взирающему на меня снизу вверх.
– Пойдешь со мной? – спросил я. Вполне серьезно спросил, ненавижу сюсюкание даже с детьми.
– Пойду, – ответил пацан храбро. – Меня зовут Боря. А тебя?
– А меня – Рома.
И я протянул ему руку.
Так мы и вышли наружу вместе – тридцатилетний мужик и четырехлетний пацан. Держась за руки. И не скажу, чтобы мне это было менее нужно, чем ему – ребенку, на глазах у которого только что погибла мать. И, наверное, не только мать.
Небо Волги сверкало чистотой; инверсионные следы уже расползлись и растворились без следа. Даже не верилось, что еще совсем недавно тут проносились истребители чужих, поливая огнем рыжую степь плоскогорья Астрахань.
«А ведь придется поверить, – подумал я угрюмо. – Придется.»
Потому что другого выхода просто нет.
– Говори прямо, советник, – порекомендовал пик Тьерц, – без всей этой ненужной дипломатии. Твои соображения – лишенные дрожи и ритуальных переплясов – вот что меня интересует в первую очередь.
Советник, Сойло-то-Вусси, откинулся на спинку креслонасеста. Он вовсе не испытывал дрожи или боязни, хотя вполне понятное уважение к пику испытывал. Просто, он недавно стал советником пика, и глава пирамиды его еще недостаточно хорошо изучил.
– С чего начнем, пик?
– С прогнозов.
– Хорошо. Я и мое подразделение склоняемся к мысли, что ни одна из рас-союзников не предпримет попытки захватить находку свайгов в единоличное владение. Это невыгодно и опасно по целому ряду причин. Причины обрисовывать?