Горбачева сопровождал заместитель министра внешней торговли Владимир Сушков. Он сообщил, что с канадскими фирмами достигнуты прекрасные договоренности о поставках сельскохозяйственной техники, и Михаил Сергеевич козырял ими по возвращении в Москву. Но они остались не реализованными, Горбачев о них будто забыл. Сушков удивлялся, напоминал, но его обращения оставлялись без ответа. А через полгода после прихода Горбачева к власти Сушкова вдруг упрятали в тюрьму на 6 лет. Якобы за взятку. А может, как раз из-за того, что заметил явную фальшь? Потому что без этих нереализованных договоренностей у визита остается только один результат. Первые «смотрины» будущего советского лидера.

Трюдо известил Маргарет Тэтчер и других западных политиков, что «на Горбачева следует обратить внимание». А сам Михаил Сергеевич, вернувшись из командировки, принялся хлопотать за Яковлева. Доказывал Андропову, что пора вернуть его в Москву, у него «такая голова»! Юрий Владимирович кивнул: «И даже не одна, а две» [10] Уж он-то давно знал о контактах Яковлева с ЦРУ. Но к ходатайствам Горбачева подключились Арбатов, Александров-Агентов, и Андропов согласился. Только указал, что в ЦК Яковлева не допустит. Что ж, нашлось другое место — директора Института мировой экономики и международных отношений.

А ведь сама по себе эта история наводит на размышления. Генеральный секретарь, которому никто (и Горбачев в первую очередь) не смел возражать, не хотел поездки Михаила Сергеевича в Канаду. Но тот настаивает, и Андропов сдается. Он не желает возвращения Яковлева в советскую политическую жизнь, зная, что посол «двухголовый». Но опять почему-то поддается… Все это очень напоминает масонские игры. Когда кто-то из «братьев» имеет собственное мнение, но получает «рекомендацию» из авторитетных теневых кругов — нет, надо поступить иначе…

А между тем здоровье Андропова стало резко ухудшаться. Его болезнь почек врачи 16 лет компенсировали сильнодействующими препаратами. Но теперь наступил предел (и опять — случайно ли?). Лекарства больше не действовали. Почки стали отказывать. Ему стали делать искусственную очистку крови, гемодиализ. Два раза в неделю он приезжал в больницу на мучительную процедуру [117, с. 283]. Но старый больной организм слабел, перестал сопротивляться инфекциям. Из США пригласили консультанта, профессора Рубина. Между прочим, это было из ряда вон выходящим случаем. Чазов в своих записках пытался оправдаться, что Рубин «сохранил полную конфиденциальность полученных данных», но это уж совсем наивная ложь. Вашингтону раскрыли полную картину болезни Андропова.

Видел ли Юрий Владимирович в Горбачеве своего преемника? Вряд ли. Интеллектуал, собиравший «аристократов духа»; а тот — полуграмотный хапуга, подхалим, подкаблучник. Разве такого «наследника» мог желать Андропов? Нет, в Михаиле Сергеевиче он видел только полезный инструмент. Он еще надеялся жить и властвовать сам. А со временем подобрать и преемника. Однако он болел, все реже появлялся в Кремле. А без него на первый план выходил Черненко. Ему было 72 года, он страдал астмой. Тем не менее, бывший помощник Брежнева находился еще в неплохой форме.

Но в августе Черненко отдыхал в Крыму. Там же проводил отпуск министр внутренних дел Федорчук. Угостил Черненко ставридой, которую сам наловил и накоптил. Ночью Константину Устиновичу стало плохо. Срочно отправили в Москву. Констатировали отравление рыбой. С большим трудом его спасли, но добавились осложнения, сердечная и легочная недостаточность. Из больницы выписался инвалид [141]… Это происшествие вызывает множество вопросов. Если рыба была некачественной, то ела ее вся семья, а отравился один Черненко. Да и Федорчук никогда не был его врагом. Наоборот, союзником из «брежневского клана». И разве стал бы потенциальный отравитель сам преподносить смертоносный продукт? Трагическая случайность? А если нет — кому оказалось выгодно?

Но и Андропов чувствовал себя настолько плохо, что тоже отправился в отпуск — несмотря на болезнь Черненко. В Крыму ему стало лучше, он смог гулять. Однажды бродил по парку, был легко одет, а к вечеру стало холодать. Уставший Андропов сел отдохнуть на гранитную скамейку, и его стало знобить. Ослабевший организм уже не сопротивлялся болезни. Через день развилась флегмона. Его отвезли в Москву, сделали операцию. Но силы были на исходе — или лечили неудачно. Послеоперационная рана не заживала. Юрий Владимирович стал угасать. А без него и без Черненко на заседаниях Политбюро и Секретариата начал рулить Горбачев…

В ноябре страны НАТО совсем обнаглели. Провели учения «Опытный стрелок», где отрабатывались возможности ядерного удара по СССР. На эту враждебную выходку наша страна наконец-то отреагировала. Переговоры об ограничении ракетно-ядерных вооружений, возобновившиеся в Женеве, были прерваны. Андропов сделал заявление — на размещение американских ракет в Европе Советский Союз ответит адекватно, разместит свои ракеты средней дальности в ГДР и Чехословакии, выдвинет атомные подводные лодки поближе к побережью США. В противовес Америке и ее союзникам Москва стала искать пути к сближению с Китаем.

Но… автором этих мер вряд ли был Андропов. Он совсем переселился в больницу. А Черненко несколько оправился после отравления. Вокруг него сплотились «старики»: Тихонов, Громыко, Гришин, Романов. Но и министр обороны Устинов, прежний союзник Андропова, перешел на сторону Черненко. Видимо, перспектива подчиняться выскочке Горбачеву его не прельщала. Постановление об ответе НАТО, очевидно, было принято коллективно, а Андропову осталось лишь озвучить его.

Политбюро вышло из-под его контроля, даже предпринимало явные демарши в пику ему. Например, весной Юрий Владимирович пресек разбазаривание средств на пропаганду. Провел постановление, запрещавшее строить новые памятники, бюсты, мемориальные комплексы. Теперь демонстративно принимались противоположные решения, о строительстве то одного, то другого мемориала [117, с. 281, 327]. В декабре на пленуме ЦК Андропов не присутствовал, зачитали только его речь. Но текст, переданный из больницы, сократили. Юрий Владимирович смирился, что страной управляют уже другие. Подумывал об отставке. Но это означало бы новую игру — определять себе преемника, отстаивать его. На такое сил у Андропова больше не было. Он предоставил событиям идти, как идут… Он еще встречался с Рыжковым, Горбачевым, выслушивал их.

В конце декабря позвонил Лигачеву, попросил при случае побывать в Свердловске, посмотреть на Ельцина, почему-то счел его заслуживающим внимания. Выдвинуть его Андропов уже не успел. 9 февраля 1984 г. его не стало.

Справка — кто есть кто?

Ельцин Борис Николаевич. Дед был крупным кулаком, при «раскулачивании» бежал. Отец отбывал наказание по политической статье, но освобожден досрочно за примерную работу. Сам Борис в детстве за плохое поведение исключался из школы. При неясных обстоятельствах потерял два пальца левой руки, из-за чего не призывался в армию. Окончил строительный факультет Уральского политехнического института. Работал в различных организациях, с 1968 возглавил строительный отдел Свердловского обкома КПСС. Характеризовался крайней грубостью, заносчивостью… Но задания начальства готов был исполнить, во что бы то ни стало. Благодаря этому качеству стал в 1976 г. первым секретарем обкома. В 1977 г. выполнил тайное постановление ЦК о сносе Дома Ипатьева.