крики, и мы занимаем свои позиции.

Последние несколько дней я играл, но это было безопасно. Теперь же есть ставки.

Мы начинаем. Тяжело.

Новичок хорош, стал лучше с тех пор, как я видел его в последний раз, но я отталкиваюсь.

Забрасываю мяч в его сторону.

Еще один мой.

Туда-сюда, по одной.

У меня есть шанс сделать победный бросок. Я бью, и он отскакивает от обода. Новичок хватает его и перебрасывает в другую сторону. Я медлю с шагом, но бегу за ним, притормаживая, чтобы посмотреть, как он бросает мяч в кольцо…

Шелест.

Ни единого звука ни от одного ребенка, ни от кого-либо из моих бывших товарищей по команде. Даже тренер притих в своем кресле.

— Это десять, — тихо говорит Новичок.

Реальность доходит до меня. Я проиграл.

В этом нет ничего принудительного. За исключением того, что все здесь снимают на камеру, и, помимо правил лиги, у меня есть свои собственные стандарты.

И это имеет значение.

Даже когда больше ничего не имеет значения.

— Мне нужен контракт, — слышу я от себя.

Майлз кивает.

— Тебе лучше поговорить с Харланом.

Блядь. Я действительно это делаю?

Наверное, да.

15

НОВА

Ничто не сравнится с ощущением, когда ты отдаешься своей страсти.

После премьеры я начала несколько работ, но так и не закончила ничего нового. Я почти закончила, а потом не могу заставить себя завершить работу, как будто она не может быть плохой, если я не объявила ее законченной.

Хотя Энни сказала, что ей понравились работы, я не могу заглушить крошечный голосок, который говорит, что я подвела ее в каком-то неясном смысле.

Неизвестный номер высвечивается на дисплее вызова, пока я рисую в гараже. Харлан и Мари предложили мне комнату в доме, но мне нравится иметь отдельное от остального дома пространство.

Я выключаю музыку, чтобы ответить.

— Алло?

— Нова.

— Да? — голос знакомый, но я не могу его определить.

— Это Рэйган Мадани. Маленькая королева, — продолжает она, как будто я не знаю, кто она такая. — Энни дала мне твой номер.

— Отлично, — это все, что я могу сказать от удивления.

— На следующей неделе я выступаю в клубе в Денвере, и я подумала, что ты могла бы мне помочь. Я хочу фреску за сценой. Уменьшенную версию того, что ты сделала для «Кодиак». Но у меня есть график.

Маленькая королева — это огромное дело, и тот факт, что она вспомнила обо мне и обратилась лично, просто поразил меня. Было бы здорово, если бы денег поступало больше. К тому же, это отличная реклама.

— Я могу тебе перезвонить?

— Вечером.

Отключившись, я осматриваю гараж.

На премьере было отстойно, когда люди при мне пренебрежительно отзывались о моей работе.

Смогу ли я рискнуть еще раз?

Дверь в дом открывается, и Мари заходит в гараж.

— Привет. Ты не видела мое зимнее пальто? — она хмурится и подходит к куче мусорных баков Rubbermaid в углу огромного гаража.

— Ты засунула туда свое пальто? — спрашиваю я, не веря.

— В прошлом году я была так рада, что зима закончилась, что больше никогда не хотела его видеть, — признается она. — Что у тебя нового?

— Ну… Мне только что позвонила одна крупная музыкальная продюссерша и предложила работу в ее предстоящем шоу.

— Вау, — Мари моргнула.

— Я не знаю, стоит ли мне это делать. Это появилось в последнюю минуту, но я хочу быть уверена, что она будет довольна.

— Если это в последнюю минуту, то, похоже, ты окажешь ей услугу, — заметила Мари.

— Ты права. Просто трудно снова выставлять себя на всеобщее обозрение.

Улыбка моей сестры исчезает.

— Знаешь, я спустилась вниз и увидела, что Харлан смотрит вот это, — она протягивает свой телефон.

На нем — видео, на котором несколько парней играют в мяч на знакомом фоне. Только через минуту я понимаю, что это одна из площадок в лагере «Кодиак». И один из играющих — Клэй.

У меня замирает сердце, когда я наблюдаю, как он пробирается сквозь толпу к корзине, собираясь сделать бросок.

Минуту спустя он делает бросок. Когда он бежит обратно, я вижу улыбку на его лице, а Майлз похлопывает его. Он играет впервые за несколько месяцев.

— Это хорошо, не так ли? — тихо говорит Мари, и я, моргая, смотрю на нее, возвращая телефон.

— Это хорошо.

К нему возвращается его обаяние. Может быть, мне тоже нужно немного этого.

Моя сестра срывает крышку с мусорного ведра и роется в нем.

— Ахах! Нашла, — она триумфально поднимает пальто.

Она направляется к дому, останавливаясь на лестничной площадке, чтобы оглядеться.

— Скоро здесь станет холодно. Тебе стоит зайти в дом и поработать.

Но я уже набираю сообщение Рэйган Мадани.

Клуб гудит, музыка отдается в моих ботинках.

— Ты могла бы предупредить меня, что собираешься это сделать! — кричит Брук, обнимая меня обеими руками.

— В жизни должны быть сюрпризы, — отвечаю я, мотая головой взад-вперед.

Ранее сегодня я записалась к парикмахеру, чтобы перекрасить свои блеклые светлые волосы в неоново-розовые.

Это придало мне новый оптимизм и энергию, даже когда мы с Брук уже выпили по три бокала в клубе.

За диджейской стойкой крутится Маленькая королева.

Мое искусство служит фоном: три абстрактных панно с закрученными золотыми цветами. Создавать их было так приятно, и я так горжусь собой за то, что сделала это.

Теперь она показывает средний палец в сторону одного из VIP-столиков. Несколько бизнесменов в темных костюмах заполняют столик, один из них на голову и выше остальных.

Брук смеется.

— Это Харрисон Кинг? Я думала, они женаты.

Он поднимает бокал в ее сторону, и она смотрит ему вслед.

— Так и есть, — говорю я, прикусывая щеку.

— Вкуснятина. Мне всегда было интересно, как супружеские пары сохраняют страсть в отношениях.

Я помню, как читала в СМИ, что у его семьи, бизнеса были проблемы с ее прошлым. Но мне не кажется, что у них проблемы.

Брук покачивается вместе со мной. Она одета в короткий черный джемпер и туфли на высоченных каблуках. Ее глаза сверкают. Бордовая помада и косы, спускающиеся по спине, придают ей шик.

Я поднимаю камеру и наклоняю ее к себе, поправляю свой серебристый топ на бретельках, чтобы приподнять грудь и свести ее вместе для максимального декольте, и взбиваю свои недавно покрашенные волосы.

Щелчок.

— Ты горячая штучка. Есть множество парней, которые хотели бы переспать с тобой, — замечает Брук. — У тебя так долго был перерыв. Тебе не кажется,