И снова он меня поцеловал. Только в этот раз за ушком, так нежно и приятно, что я не удержалась и закрыла глаза от удовольствия, которое, оказывается, может доставить подобное прикосновение.

* * *

Неделю спустя мы вместе с Крисом и Диланом прибыли в больничную палату к пробудившейся от комы Сьюзан Тейч, в прошлом Стеллы Бофт. Сестра Кристофера всегда хотела сменить имя, считая, что именно оно приносит ей главную неудачу в жизни. Как-то раз в подростковом возрасте она перечитала гороскоп, и из всех пресказаний для имен, её оказалось самым неудачным на всю неделю. С тех самых пор она подавляла в себе подобную мысль долгое и долгое время, пока наконец не пришлось менять документы по случаю свадьбы.

Однако даже новое имя не спасло её от ошибки, которая чудом не стала роковой. Как выяснилось по пробуждению, Сьюзан не пыталась свести счеты с жизнью, она лишь перепутала в темноте тюбики с витаминными дражже и снотворным, и поэтому получила огромную передозировку какого-то там вещества-угнетателя ЦНС с седативными свойствами. Впала в кому, которая продолжалась десять месяцев кряду. А впереди предстояла медленная реабилитация. Сам Тейч, увидев очнувшуюся жену с улыбкой на устах, все-таки прослезился, хоть и отчаянно старался выглядеть серьезным.

Я при этом чувствовала себя одновременно и радостно, и не в своей тарелке, стояла в сторонке, теребила большим пальцем помолвочное колечко, которое Бофт подарил мне вчера по прилету.

Первое время после тех ужасных событий мы старались скрыть нашу с ним связь от его коллег из посольства. Однако, когда вопрос о моей экстрадиции встал ребром, продлевать визу из-за просрочки  и штрафа мне наотрез отказались, а документы мои чудом нашлись у Кристофера дома (оон заранее вытащил из рюкзака мой паспорт, страховку и водительские права, пока я отлучалась в туалет), то Бофту ничего не оставалось, кроме как объявить о нашей скорой свадьбе и попросить отсрочку на оформление бумаг.

Европейские дипломаты пошли нам на встречу. Правда, при этом мне все-таки пришлось соблюсти формальность, выехать из страны обратно в Америку и вновь въехать во Францию по временному разрешению. Как мой новый опекун и будущий муж Кристофер сопровождал меня во всем и медленно но верно учил французскому языку.

Пользуясь случаем — окошком почти в сутки между авиабилетами: Париж — Нью Йорк и Нью Йорк — Париж, я успела навестить Дженесси и заодно передать им привезенные гостинцы, в том числе и крем для рук с очень приятным запахом специально для Ребекки. А самой медалистке Кристофер расщедрился и выписал чек на кругленькую сумму.

Майлс к тому моменту уже успел покинуть компанию, вернулся к родне сразу, как только финансовые расследования по его случаю прекратились.

— Скучаешь? — вернул меня из мыслей Крис. Он вновь вспомнил обо мне, когда первая радость от пробуждения Съюзан успела поутихнуть.

— Э, нет, — улыбнулась ему и поймала пальцами его руку, сжала. — Я тоже очень рада, что всё разрешилось.

В этот самый момент в одиночную палату постучали. Затем медсестра открыла дверцу и пропустила вперед какого-то статного пожилого мужчину в классическом костюме и накинутом наверх белом халате.

В руках он держал маленький букетик с белыми лилиями в бумажной обертке. А губы посетителя были поджаты в тоненькую линию, да и в целом на его лице отражалась серьезная мина, чем-то даже напоминающая угрюмого Криса еще в первые дни нашего знакомства.

Кристофер молча протянул руку для рукопожатия новому пришедшему. А за нашими спинами раздалось радостным голосом Сьюзен:

— Папа?!