Наверху в огромном салоне с пятью высокими окнами роспись на потолке представляла собой аллегорию Ночи, сменяющей День, а стены были задрапированы малиновой парчой, что в целом делало зал похожим на какое-то святилище.

Перед этим Тину и других женщин проводили наверх, чтобы снять накидки в комнате с массивной бронзовой люстрой. Ступени и перила лестницы, ведущей туда, к великому удивлению Тины, были сделаны из чистого оникса.

Накидки было предложено сложить на просторнейшую кровать, стоящую в алькове, как алтарь, и богато украшенную слоновой костью и резным деревом.

— Это стоит никак не меньше ста тысяч франков, — услышала Тина голос одной из женщин, явно преисполненный острой зависти.

Словом, в доме было еще много вещей, которые девушка с любопытством посмотрела бы, но, испугавшись того, что в ее отсутствие соседка Кендрика за обедом снова может целиком поглотить его внимание, поспешила вниз.

Спустившись, она с ужасом увидела, как ее брат и маркиз слишком горячо о чем-то спорят.

Она подошла вплотную к брату и услышала следующее:

— Я уже говорил вам, мсье маркиз, что Тина моя, и у меня нет никакого желания отдавать ее вам, равно как и кому-нибудь другому!

Сердце девушки бешено забилось, и чтобы поддержать брата, который выглядел перед маркизом совершенным мальчишкой, она взяла его под руку.

— Я уже говорила ему об этом, Кендрик, — заворковала она. — Говорила, что мы принадлежим только друг другу и что я никогда тебя не покину!

— Неужели вам мало и этого? — возмущенно обратился к маркизу Кендрик. Брат говорил слишком громко, и Тина поняла, что брат мало того что рассержен поведением маркиза, но еще и изрядно пьян.

Тут грянул оркестр, и Тина поспешила увести его подальше:

— Пойдем же, Кендрик, потанцуем немного!

— Не так быстро, — остановил их маркиз. — Я уже сделал этой птичке заманчивое предложение касательно драгоценностей, но я готов выплатить ей и наличными. Я даже удвою сумму.

— Но это оскорбление! — воскликнул Кендрик.

Маркиз мстительно ухмыльнулся.

— Если это действительно так, то у вас есть прекрасная возможность получить извинения в соответствующей форме.

Это означало дуэль, и Тина вскрикнула от ужаса.

Но в тот же момент она увидела, что кто-то идет им на помощь, а еще через секунду с радостью и облегчением поняла, что это не кто иной, как граф де Грамон.

Не раздумывая больше, она бросилась к нему и зашептала, надеясь, что ее никто больше не слышит:

— Остановите его! Прошу вас, остановите! Кендрик не может драться на дуэли… с ним. Пожалуйста. пожалуйста, сделайте что-нибудь!

В голосе ее звучал неподдельный страх, ибо дуэль Кендрика и его возможное ранение неизбежно открыло бы их тайну.

Граф немедленно подошел к маркизу как можно ближе:

— Я вынужден потребовать от вас, де Сад, чтобы вы прекратили ваши домогательства по отношению к этим молодым людям, которые являются моими близкими друзьями.

— Кто вам позволил вмешиваться не в свое дело? — маркиз мгновенно перенес свою ярость на графа. — Какое вам дело?

— Весьма важное. Ибо я намерен защищать мадемуазель Тину от мужчин, подобным вам. которые видят в ней лишь продающийся товар и ведут себя таким образом, которого любой порядочный человек устыдился бы. — Тон его голоса был еще более угрожающ, чем смысл сказанного, и маркиз, буквально почернев от гнева, прорычал:

— Как вы посмели оскорбить меня и сунуть свой нос в чужие дела?!

— Как я уже сказал вам, дел, связанных с мадемуазель Тиной, у меня предостаточно, — хладнокровно ответил граф. — А если вы просто хотите сорвать на ком-нибудь свою неудачу, то более благородным будет выбрать для этого равного соперника, то есть — меня.

— Я буду драться с вами обоими, — бешено выкрикнул маркиз. — И когда вы оба будете плавать в лужах крови, эта кошечка все равно достанется мне!

— Этого не будет никогда! — едва не теряя сознание от гнева, громко заявил Кендрик.

И с его стороны это было еще одной ошибкой. Тина отчаянно вцепилась в рукав графа.

— Я думаю, самым первым делом надо забрать отсюда Тину, — мягко остановил его дальнейшие выкрики граф. — Я сейчас сам отвезу ее домой, ибо не пристало такой прекрасной женщине, как она, стоять здесь и слушать, как разговаривает джентльмен, не умеющий себя вести.

— Благодарю вас, — с чувством ответил Кендрик.

Маркиз заскрежетал зубами от досады.

— Не думайте, что вы так просто от меня избавитесь, — зашипел он. — Мадемуазель уже обещала мне, что перейдет под мое покровительство, и домой ее повезет не кто иной, как я — Он протянул вперед свою длинную руку и Тина, невольно отшатнувшись, прижалась к графу.

— Пойдемте, — сказал тот спокойно и повел ее к выходу.

Но маркиз все-таки успел схватить девушку за запястье и резким жестом положил другую руку ей на талию.

— Должна же ты понимать, на чьей стороне хлеб намазан маслом погуще, крошка, — пробормотал он. — Так скажи этим идиотам, что ты уже сделала свой выбор.

— Нет! О нет! — кричала несчастная девушка, пытаясь вырваться из объятий чудовищного маркиза. Страх ее усиливался еще и потому, что она видела, как брат уже сделал решительный шаг к маркизу и стал буквально оттаскивать ее от него.

— Как вы посмели тронуть ее! — бушевал он. — Неужели вам еще непонятно, что вы ей не нужны?! Если вы сейчас же не отпустите девушку, я вышвырну вас на улицу!

Маркиз повернул к нему искаженное гневом лицо и замахнулся. Бедная Тина уже решила, что теперь дуэль неминуема, но на сцену снова выступил граф:

— Разрешите поучить вас хорошим манерам, господин маркиз, — улыбнулся он и дал насильнику звонкую пощечину.

Лицо последнего залила смертельная бледность.

— Встречаемся на рассвете, — заявил он спустя несколько мгновений. — В обычном месте. А когда я разделаюсь с вами, настанет черед и этого щенка.

— Я принимаю ваш вызов, — невозмутимо ответил граф. — А насчет дальнейшего — посмотрим.

На этом инцидент закончился, но маркиз удалился из зала с такой улыбкой, которая говорила о явной уверенности в своей победе.

— Тогда в пять, — было все, что процедил он напоследок.

Тина едва не онемела от ужаса, но все разговоры теперь были совершенно бесполезны, тем более что граф уже провожал ее вниз.

В холле он приказал лакею найти ее накидку, в ответ на что слуга подобострастно поклонился и попросил у Тины более подробного описания ее вещи.

Как только он скрылся. Тина обернулась к графу, взяв его за руку обеими ладонями.

— Все в порядке, — мягко успокоил он ее. — Но молчите до тех пор, пока мы не покинем этот вертеп.