Мчась вслепую, Джеми старалась двигаться параллельно шоссе, надеясь, что лес скоро закончится и попадется какая-нибудь хижина или ферма, где можно будет найти помощь. Она громко вскрикнула, когда что-то вылетело у нее из-под ног, но потом поняла, что это был испуганный кролик.

— Пожалуй, я напугана сильнее, чем ты, — сказала ему Джеми, а он уже скрылся в зеленом ковре.

Она уже еле шагала по опавшей хвое. Горло перехватило, грудь сдавило, в боку нестерпимо кололо. Вскоре Джеми выбралась через кусты на топкую полянку.

Грязь громко захлюпала под ногами. Она стала поднимать их повыше и увидела, что у нее развязалась кроссовка.

Стоит ли ее завязывать?

Если остановиться, то Оки может нагнать ее.

А если нет, то кроссовка останется лежать и грязи.

Джеми огляделась по сторонам. Прислушалась. Никого. Ни звука.

Джеми наклонилась, чтобы завязать кроссовку. Грязь потекла по рукам. Казалось, ей не будет конца. Боль становилась все сильнее. Она ничего не видела.

Наконец, справившись со шнурком, Джом прямилась и снова кинулась бежать по поляне, но вдруг споткнулась о чью-то ногу в белом сапоге.

— Куда спешишь, дорогая?

Джеми быстро поднялась и, обернувшись, увидела высокую худую женщину с ярко-рыжими волосами, собранными в пучок, и ярко накрашенным лицом. На ней были джинсы, синяя с зеленым рубашка и белые резиновые сапоги.

— Не торопись. Тут близко, — сказала женщина. Она схватила Джеми за руку и притянула к себе.

— Эй, прекратите! Вы делаете мне больно! — вскрикнула Джеми, пытаясь вырваться.

— Оки очень расстроится, что ты сбежала, — сказала женщина. — А ты не должна его расстрйЬ вать, дорогая. Я подружка Оки и не позволю тебе расстраивать его.

— Что происходит? — прошептал Том. Его левый глаз распух и почти не открывался, из носа и из царапин на лице текла кровь.

— Длинная история, — ответила Джеми, глядя на то, как Оки и его подружка Долли что-то обсуждают в дальнем углу хижины.

Том и Джеми со связанными руками сидели рядом, на низких деревянных стульях. Сперва пытались освободиться, но веревки были слишком крепкие. Поэтому теперь они сидели тихо, охваченные страхом, и оглядывали маленькую хижину.

— П-п-пора купаться, Долли, — сказал Оки, указывая на ржавую металлическую ванну в дальнем конце помещения. — Что мне оставалось делать? У меня не было другого выхода.

Что значит «пора купаться»?

Что он хотел этим сказать?

Джеми вздрогнула, неожиданно вспомнив, что Оки утопил свои жертвы. А на суде сказал, что это самый чистый способ убийства.

Том поглядел на нее и попытался ободряюще улыбнуться. Но его лицо было слишком разбитым и заплывшим.

Долли приблизилась к нему и приложила к царапине грязный платок. Посмотрела на пленников снищу вверх с симпатией.

— Вы, кажется, хорошие ребята, — сказала она. — Жаль, что вы узнали Оки. Ему нельзя возвращаться в тюрьму. Он слишком чувствительный.

Оки наподдал ногой пустую пивную бнику.

— Вы слышали? Я очень чувствительный. Очень-очень.

— Отпустите нас, — сказала Джеми. — Мы не скажем никому ни слова.

Оки засмеялся и пнул другую банку, котораня приземлилась в маленькую стальную мойку.

— Все это ошибка, — продолжала Джеми, Я приняла тебя за своего приятеля. Из-за твоих волос. Посмотри на него. Они такого же цвета, как у тебя, и я думала…

— Заткнись! — крикнул Оки, замахнувшись на нее.

Потом отступил, повернулся к Долли и сказал совсем по-детски:

— У меня от нее болит голова.

Она подошла к нему и стала массировать виски своими длинными тонкими пальцами. Он опустил голову, наслаждаясь процедурой.

— Замечательно, Долли. Замечательно. Ты знаешь, как успокоить Оки. Я всегда немногогон-н-напряженный… перед купанием.

— Ты просто слишком чувствительный, Оки, — ответила она задумчиво. Ее яркие розовые ногти медленно двигались по его вискам. — Это твоя основная беда.

— Теперь спину, — сказал Оки и, повернувшись, поднял рубашку. Долли стала массировать его узкие плечи.

Том и Джеми молча пытались освободиться от веревок, но это было бесполезно.

— Что будем делать? — прошептала Джеми.

Подождем, пока нас развяжут. — Том поморщился от боли. — Потом попытаемся убежать в лес.

Но в его голосе было мало надежды.

— Прости меня, — прошептала Джеми. — Прости.

Долли закончила массаж и отошла от Оки.

— Спасибо, — сказал он, повертев головой из стороны в сторону. — Мне намного лучше. Пожалуй, можно напчать купание.

Он подошел к ванне и отвернул оба крана на полную мощинсть.

— Солаем это б-б-быстро. Кто-нибудь из ее школы мог запомнить машину. Нужно смазывать лыжи.

— Я уже все собрала, милый, — сказала Долли и подняла желтый чемодан со сломанной ручкой. — Отнести его в машину?

— Нет, потом. Мне понадобится твоя помощь.

— Но ты же знаешь, что я не могу на это смотреть — Долли скривила свои накрашенные губы.

— Ванна полна, — пробормотал Оки, закрывая краны. — От тебя требуется немногое, Долли. Ты поможешь мне держать их. Они оба очень ловкие, когда нужно.

Он потер челюсть, разбитую Томом, и сказал:

— Сначала его.

Оки прикрыл глаза и стал разминать руки, как будто перед гимнастическим упражнением.

Джеми не знала, понимает ли Том, что собирается делать Оки, и прошептала:

— Он хочет нас утопить.

— Нет! — Заплывшее лицо Тома перекосилось от страха. — Нет! Пожалуйста!

Оки вытер руки грязным полотенцем и ухмыльнулся.

— Это будет продолжаться недолго. Если только вы не станете сопротивляться.

— Но в этом нет необходимости, — сказала Джеми высоким и резким голосом. — Вы можете просто отпустить нас. Мы никому ничего не скажем. Никому!

— Конечно, не скажете. — Оки бросил полотенце Долли.

— Не играй с ними, милый, — сказала она нервно.

— Ты не могла бы его уговорить? — спросила Джеми. — Не могла бы убедить, что этого не надо делать?

Долли посмотрела на нее с неподдельной печалью и сказала негромко:

— Оки очень чувствительный. Он знат, что ему делать. Я никогда ему ничего не советую.

— Верно, крошка. — Оки посмотрел на нее с гордостью.

— Я знаю, где вам разжиться деньгами, — сказал Том дрожащим от страха голосом. — Там много денег. Если отпустите, тогда скажу где.