– Ну нет, извините! Я вернула вам все десять тысяч полностью! Если вы их вытащили и сунули в конверт бумажку, чтобы меня опозорить, – это на вашей совести! Но я денег не брала!

– И я тоже! – с ненавистью бросила та. – Пустите дверь, кому говорю!

И Татьяна опустила руки. Не дожидаясь, когда захлопнется дверь, она стала спускаться по лестнице. Соседи в самом деле подсматривали – краем глаза она уловила чье-то лицо в приоткрытой щели и громко бросила туда: «Деревня!»

Дверь приоткрылась еще шире, вместо того чтобы захлопнуться. Она шла вниз по лестнице, нарочно не торопясь, с достоинством, и ощущала, что ее рассматривают. И еще ей казалось, что она слышит злое бормотание Антонины Григорьевны. Ей было до того обидно, что слезы так и брызнули из глаз, как только она оказалась на улице, где уже никто за ней не следил. «Какая мерзость… А ведь сперва она держалась со мной так вежливо! Вот и верь таким вежливым! Нет, может, грех так говорить, но это к лучшему, что Леня с Ирой не поженились. Я представляю, каково бы ей жилось с такой свекрухой! Ужас что такое! Да она бы хлеб изо рта у нее выдирала! И сыну несладко приходилось, недаром он был такой жалкий, нелепый…»

У нее появилось искушение снова вернуться и высказать этой женщине все, что она о ней думает. Но Татьяна переломила себя и все-таки ушла. «Не хватало еще унижаться! Все равно ведь – доказать я ничего не смогу! Но какова наглость – вынуть деньги и подсунуть пустую бумажку! Уж такого я от его матери никак не ожидала!»

Она снова вспомнила, как ретиво отказывался Алексей наносить визит матери Леонида. Сегодня утром он прямо заявил, что ни за что туда не пойдет. Тогда, дома, она и не предполагала, что у него могут быть веские причины сделать это. Но сейчас… Она вспомнила пустой конверт, спланировавший из окна второго этажа, и подумала, что, может быть, Алексей имел что-то себе на уме. В конце концов, десять тысяч рублей – не такие уж маленькие деньги для того, кто убивается из-за меньшей суммы на службе…

Она позвонила мужу с автобусной остановки:

– Ты дома? Слушай, у меня тут вышел конфуз…

Алексей сдержанно заметил, что ничего другого и не ждал.

– Почему? – насторожилась Татьяна.

– Леня мне как-то сказал, что его мама была категорически против этого брака.

Татьяна возмутилась:

– И ты мне ничего не сообщил?! Очень мило, нечего сказать! Ну, сегодня я сама с ней познакомилась и могу тебе сообщить – если бы наша Ира вышла за ее сына, этот брак все равно долго бы не продержался! Она такая стерва!

– Какая разница, – меланхолически заметил Алексей. – Теперь они оба мертвы, что толку рассуждать.

Татьяна вскипела:

– Вот как? А как тебе понравится, что она обвинила меня в краже денег?

Муж искренне ее не понял, и ей пришлось в подробностях рассказать, какую сцену закатила ей Антонина Григорьевна. Алексей выслушал это относительно спокойно и только заметил:

– Странная женщина… И все же я никак не думал, что она способна на это.

– Разве ты ее знал?

– Нет, конечно. Зато знал Леню. У таких забитых парней всегда бывают матери-стервозы.

Татьяна не могла с ним не согласиться – она и сама считала, что парню жутко не повезло с матерью. Она не стала спрашивать мужа, не брал ли тот денег из конверта. Он ответил ей прежде, чем она успела спросить – его удивление было самым лучшим ответом. Она даже устыдилась своих нелепых подозрений: Алексей – и вор? Да прежде всего он бы ей сказал… Не послал бы ее на подобный позор! И потом, ведь если ему не хотелось отдавать эти деньги – они попросту могли оставить их у себя, с полным правом на это. Ведь Леонид их практически подарил…

Теперь, когда первый шок прошел и ей посочувствовали, женщину начал мучить другой вопрос.

– Послушай, значит, мы не явимся на похороны Лени? – спросила она, следя за тем, как убывает кредит ее карточки на дисплее в автомате.

– Почему же, можно пойти, – возразил муж. – Какое нам до нее дело? При посторонних она не решится закатывать сцены. И мы же будем вместе.

– Ну хорошо, пойдем, – грустно согласилась с ним Татьяна. – Будем там вроде бесплатного приложения… Но я все-таки боюсь, знаешь ли… Если она выдумала такое с деньгами, может и на похоронах нас опозорить! Куда нам тогда деваться?! Ты представляешь, как мы будем там что-то доказывать?! Стыда же не оберешься!

Алексей уже несколько раздраженно заметил, что в таком случае, конечно, можно не идти. Она услышала в его голосе нетерпение и поинтересовалась – не торопится ли он куда-нибудь?

– Я хотел заехать к брату, он обещал посмотреть машину, – подтвердил тот. – Пора сделать центровку, да еще там кое-что…

– А, ну конечно, – слегка расстроилась Татьяна. – Если нужно – езжай.

Двоюродный брат мужа работал в автосервисе и время от времени за символическую плату «подлечивал» их подержанную «Ауди». Благотворительностью это никак нельзя было назвать – именно он сосватал родственнику эту, как нелюбезно звал ее муж, «консерву», и при покупке была уплачена сумма намного выше той, которую можно было заплатить за такую машину на рынке. И хотя ремонт обходился почти даром, запасные части нередко пробивали дыры в бюджете. Татьяна злилась, говорила, что лучше продать эту машину и купить что-нибудь пусть отечественное, зато новенькое, но время было упущено – теперь их «Ауди» стоила совсем дешево и продавать ее смысла не имело.

– Когда же ты вернешься? – спросила она, прекрасно зная, что с их машиной можно провозиться сколько угодно, а результат все равно будет мизерный.

– Ближе к вечеру, – неопределенно ответил он и положил трубку.

Татьяна вздохнула и отправилась к метро пешком. Ей хотелось прогуляться, тем более что предстояло еще одно не слишком легкое предприятие – она твердо решила еще раз наведаться в тот дом, куда ее водил Леонид. «Ну, к родителям Жени я, скорее всего, не пойду, – размышляла она. – А вот узнать, кто на самом деле живет в той квартире, нужно. И кто знает? Вдруг Ира в самом деле провела там три последних дня своей жизни? Хотела бы я знать, кто сумел ее напоить!»

* * *

На третьем этаже располагались три квартиры. Сперва Татьяна позвонила в ту, где побывала той ночью вдвоем с Леонидом. Знакомая, чуть слышная трель за дверью. Нет, тот визит ей не приснился, она узнавала все: и звонок, и своеобразный запах в подъезде – запах старой пакли, сырости, мышей… Как будто этот дом незаметно подгнивал где-то внутри, распространяя запах тления и старости.

Она нажала на кнопку еще раз, прислушалась. Никаких шагов, никто и не думал отпирать. Тогда она позвонила в соседнюю дверь. Тут звонок оказался очень громкий, дребезжащий. Татьяна ждала не меньше трех минут, пока не решила, что стоит попытать счастья у другой двери. Но тут послышался старческий, дребезжащий голос, чем-то схожий со звуком звонка:

– Кто?! Кто?!