как отмечает Пржевальский — отличное место для якорной стоянки, так как здесь всегда спокойно, даже в сильную бурю.

В гавани св. Ольги путники провели 6 дней, и 14 декабря Пржевальский вышел оттуда с намерением идти уже на Уссури.

На переход от гавани Св. Ольги до реки Тазуши, где расстояние около 80 верст, ушло пять суток. Тропинка шла по горам вдоль побережья и на всем пути путникам не встретилось никакого жилья, за исключением одинокой хижины зверолова-таза. По пути, у залива св. Владимира Пржевальский пару дней безуспешно пытался подстрелить морского орлана и посвятил немало строк этой великолепной птице.

18 декабря путники достигли мелководной и каменистой реки Тазуши, которая вытекает из Сихотэ-Алиня с красивой, плодородной и густо заселенной долиной, окруженной горами. Жили здесь китайцы, занимавшиеся земледелием и охотники-тазы[30], основным промыслом которых была охота на соболей, которые потом продавались китайцами в Шанхай, оптом по два мексиканских доллара (Пржевальский пишет, что мексиканские доллары были в ходу у китайцев по курсу 1:2 к рублю или даже больше). В декабре, то есть в то время, когда Пржевальский прибыл в долину Тазуши, торговля соболями была в разгаре и, по его оценкам, там в тот момент можно было купить до двух тысяч соболей.

От крайней фанзы в верховьях реки Тазуши экспедиции предстоял перевал через Сихотэ-Алинь в долину реки Лифудин. Здесь на протяжении восьмидесяти верст не встречалось ни одного жилого места, и четыре дня этого перехода стали самыми трудными из всей экспедиции. Все три ночи, которые пришлось тогда провести под открытым небом, стояли морозы в 23, 25 и 27 градусов, а ночевка на таком холоде, да еще в снегу на два фута глубиной [60 см], была очень тяжелой даже для таких закаленных путешественников. Помимо морозов, сложность была в том, что после перевала климат резко поменялся и на склонах гор лег глубокий снег, пробиваться через который по дубовому лесу стоило огромных усилий.

Первая ночь захватила путников на несколько верст ниже перевала в тайге, где даже не было воды. Прежде всего разгребли снег, который лежал везде на полметра и развели костер, чтобы сначала немного отогреться. Потом развьючили лошадей, которых отпускать кормиться было некуда, поэтому пришлось дать им ячменя и привязать на ночь к деревьям.

«Холод был страшный (термометр показывал — 20R Р) и еще счастье, что здесь в лесу не хватал нас ветер, который дул целый день, но не стих и к вечеру. За неимением воды мы натаяли сначала снегу, а потом сварили чай и ужин. Ни до одной железной вещи нельзя было дотронуться, чтобы не пристали к ней руки, а спина, не согреваемая костром, до того мерзла, что часто приходилось поворачиваться задом к огню.

Около полуночи я улегся вместе со своим товарищем и собакою возле самого костра на нарубленных еловых ветках и велел закрыть нас сложенною палаткою. Скоро сон отогнал мрачные думы; но этот сон на морозе какой-то особенный, тяжелый и не успокаивающий человека. Беспрестанно просыпаешься, потому что холод со стороны, противоположной костру, сильно напоминает, что спишь не в постели. От дыхания обыкновенно намерзают сосульки на усах и бороде и, часто, опять растаяв, мокрыми, страшно неприятными каплями катятся через рубашку на тело. Иногда снится родина и все хорошее прошлое, но пробудишься… и мгновенно сладкие мечты уступают место не совсем-то приятной действительности…»

Следующие дни по глубокому снегу путники пробивались по берегу реки Лифундин. Их окружала дремучая тайга, попадались даже следы тигра. Мертвая тишина царила кругом, и только изредка слышался крик дятла или ореховки. Еще две ночи были проведены на жестоком морозе.

Только на четвертые сутки, в самый день Рождества, экспедиция добралась до первого жилья — китайской фанзы. От деревни Нота-Хуза оставалось уже недалеко до устья реки Дауби-хэ[31], где была расположена русская телеграфная станция и куда Пржевальский всеми силами торопился поскорее добраться, рассчитывая прийти накануне нового года. Однако погода задержала путников. Метель, поднявшаяся 30 декабря, до того занесла тропинку, что на следующий день к вечеру путники были еще за 25 верст от желанного места.

И вот что записал тогда Пржевальский в своем дневнике: «Незавидно пришлось мне встретить нынешний новый год в грязной фанзе, не имея никакой провизии, кроме нескольких фунтов проса, так как все мои запасы и даже сухари, взятые из гавани Св. Ольги, вышли уже несколько дней тому назад, а ружьем при глубоком снеге ничего не удалось добыть.

Теперь, когда я пишу эти строки, возле меня десятка полтора манз, которые обступили кругом и смотрят, как я пишу. Между собой они говорят, сколько можно понять, что, вероятно, я купец и записываю свои покупки или продажи.

Во многих местах вспомнят сегодня обо мне на родине и ни одно гадание, даже самое верное, не скажет, где я теперь нахожусь.

Сам же я только мысленно могу понестись к своим друзьям, родным и матери, которая десятки раз вспомнит сегодня о том, где ее Николай.

Мир вам, мои добрые родные и друзья! Придет время, когда мы опять повеселимся вместе в этот день! Сегодня же, через полчаса, окончив свой дневник, я поем каши из последнего проса и крепким сном засну в дымной, холодной фанзе…»

Весь следующий день усталые люди тащились по снегу и лишь к вечеру добрались до телеграфной станции Бельцовой, которая располагалась на реке Дауби-хэ, в четырех верстах выше ее устья. Всего за девятнадцать дней, проведенных в пути от гавани Св. Ольги было пройдено около трехсот верст. Все это время, отмечает Пржевальский, он даже ни разу не умывался, так что читатель может себе представить, насколько было приятно вымыться в бане и заснуть в теплой комнате.

Река Дауби-хэ, которая в четырех верстах ниже Бельцовой сливается с Ула-хэ и образует Уссури, вытекает из главного хребта Сихотэ-Алиня и, имея в общем направление от юга к северу, тянется на 250 верст. По долине ее проходила телеграфная линия, которая соединяла город Николаевск с Новгородской гаванью. Кроме того, здесь же пытались завести и почтовое сообщение, но оно вскоре прекратилось по причине крайне плохого состояния дороги, устроенной наскоро, в одно лето.

7 января экспедиция прибыла в станицу Буссе, — точку завершения трехмесячной зимней экспедиции, в течение которых было пройдено более тысячи верст. (С 16 октября 1867 года, т. е. со дня выхода из Новгородской гавани, по 7 января 1868 года — дня прихода в станицу Буссе, экспедиция прошла 1070 верст, а именно: от Новгородского поста до Владивостока — 230 верст, от Владивостока до Сучана—170 верст, от Сучана до гавани Св. Ольги — 270 верст и, наконец, от гавани Св. Ольги