– Танцы – это моя жизнь, Майкл. Поверь мне, я стану знаменитой и сама буду определять свою жизнь, – это было сказано твердо и с такой убежденностью, что я ей в этот момент даже поверил.

– Откуда английский знаешь?

– В клубе был бармен-американец, бывший учитель английского языка. Вот он и научил.

– Вроде взрослая девушка, а поверила каким-то бандитам. Несерьезно как-то все.

– Просто… наступает момент, когда надо решиться. Бросить все и уехать. Не знаю, поймешь ли ты это…

– То есть тебе надо было срочно бежать с Кубы. Так?

– Можно сказать… и так. Попав на борт яхты, я только утвердилась в том, что все сказанное вербовщиком является наглым враньем. Не для этого я бежала с Кубы, чтобы здесь стать проституткой. Я неплохо плаваю, поэтому хотела прыгнуть за борт, как только яхта встанет на якорь, но потом услышала из разговоров матросов, что придет катер, и решила подождать. Когда катер стал подходить к берегу, я сразу прыгнула в воду.

Некоторое время мы шли и молчали, потом девушка неожиданно спросила:

– Майкл, а ты кто?

– Кто-кто, Дед Пихто, – по-русски буркнул я, после чего добавил по-английски: – Маленький мальчик, который любит гулять по ночам. И давай без лишних вопросов.

– О кей. Как скажешь, Майкл.

– Тебе сколько лет?

– Девятнадцать.

Я задумался. У меня из знакомых в городе было только семейство Райтов, для которых я никто. Правда, как я понял из обрывков разговоров во время нашего знакомства, Адель, младшая сестра Тома, владела сувенирным магазинчиком, а ее муж – шеф-повар и управляющий семейным рестораном.

«Вот только как будет выглядеть моя просьба? Возьмите к себе девушку, сбежавшую с Кубы. Ну, не знаю. Я бы десять раз подумал».

– Что ты умеешь делать?

– Могу работать в магазине. Могу готовить, стирать…

– Все-все. Я понял.

Разговор сам собою заглох, а спустя какое-то время я заметил, что Оливия идет из последних сил. Тревожная ночь, бегство, секс с незнакомым парнем – все это сказалось на девушке.

– Идем к шоссе, а то ты прямо на ходу свалишься и уснешь.

– Майкл, давай просто полежим, а уже утром пойдем дальше.

– Мысль неплохая, но дело в том, что мне нужно как можно раньше быть в городе.

Какое-то беспокойство поселилось в моей душе. Я очень не любил такие ощущения, поэтому хотел как можно быстрее поговорить с Томом.

Выйдя к дороге, я стал голосовать, а девушка села на землю и закрыла глаза. Не прошло и двадцати минут, как рядом со мной остановился автомобиль. За рулем сидел пожилой мужчина, рядом с ним сидела женщина.

– Ты чего здесь, парень, делаешь? – спросил меня водитель.

– Я бы сказал, что грибы собираю, так вы же мне не поверите, – пошутил я.

В этот самый момент с земли поднялась Оливия, сонно щурясь.

– Хороший грибок ты нашел, парень. Ха-ха! – засмеялся мужчина. – Место не подскажешь, где такие растут?!

– Замолчи, Фред! – прикрикнула на него жена. – Девушка с ног валится, а ты только зубы скалишь.

– А я что? Да садитесь, не стойте, детки, довезем вас до города.

Пожилая пара, мистер и миссис Мартин, оказались довольно деликатными людьми и не стали нас спрашивать, что мы делали за чертой города в ночное время. Впрочем, такой вопрос они могли задать только мне, так как Оливия, стоило ей сесть на сиденье, почти сразу заснула. К тому же миссис Мартин оказалась настолько любезной, что стоило ей увидеть босые ноги Оливии, как она выудила из багажника кожаные сандалии и подарила их девушке. Я попытался дать деньги, но супруги только возмущенно замахали руками. Они высадили нас на Бискайском бульваре, после чего уехали. Я посмотрел на часы. Четыре часа тридцать пять минут. Надо было устраивать Оливию и решать вопрос с Томом. Спустя десять минут блуждания по пустым улицам мы наткнулись на небольшой отель.

Разбуженный портье, мужчина лет сорока пяти, с невыразительным лицом и громадными залысинами, разглядев нас, хотел выразить свое недовольство, но я положил на стойку десять долларов и жестко сказал:

– Мистер и миссис Смит. Завтра утром мы съедем. Сдачи не надо.

Цена за номер в таком дрянном отеле, насколько мне было известно, не превышала трех с половиной долларов, поэтому портье пришлось захлопнуть рот и выразить свое неудовольствие злым взглядом. Он взял деньги, достал ключ и протянул мне со словами:

– Номер шестнадцать.

Поднявшись на второй этаж, мы открыли дверь и вошли в номер. Я огляделся. Кровать. Шкаф. Небольшой круглый стол. Два стула. Все старое, ветхое. На подоконнике лежала пыль, в углу висела паутина.

Со словами «Санта Мария, как я устала» девушка, не стесняясь, скинула свое платье и направилась в душ. Я сел в ожидании ее на стул. Спустя какое-то время она вернулась, завернутая в два полотенца, и села на кровать.

– Отдыхай. Мне надо сейчас уйти, – при моих словах девушка, несмотря на усталость и слипающиеся глаза, напряглась, а в ее больших черных глазах появился страх.

– Ты надолго уйдешь?

– Не знаю. Это тебе, – на стол легли две банкноты по двадцать долларов. – На еду и одежду. По городу не болтайся.

– Майкл, погоди. Я очень благодарна тебе, – кубинка порывисто вскочила, сделала шаг ко мне, замялась. – Я… все для тебя сделаю. Ты только скажи.

– Разберемся. Пока.

Спустившись вниз, я прошел мимо стойки. Портье проводил меня удивленно-злым взглядом, в котором явственно читалось: какого черта ты тут туда-сюда бегаешь, сволочь малолетняя.

Первым делом я нашел такси и отправился в свой отель – принять душ, сменить одежду и позавтракать, после чего собирался позвонить Тому и предупредить его о слежке. Только я вошел в фойе, как вскинул голову дремавший за стойкой Сэм:

– Майкл, ты где был?!

– Где был – там меня нет. Меня кто-то искал?

– Вчера вечером приходил мужчина, назвался Томом. Очень ему хотелось тебя видеть. Если я правильно его понял, то у вас должна была быть встреча. Но это еще не все. Был еще один тип, который интересовался, к кому приходил этот Том. Предлагал мне десять долларов. Еще угрожал, сказал, что свернет мне шею, как цыпленку, если я что-то скрою, – я выжидающе смотрел на портье. – Я не сказал. Вернее сказал, что человека, о ком спрашивал Том, в нашем отеле нет. Я все правильно сделал?

Достав десятку, я положил банкноту на стойку. Глаза Сэма радостно вспыхнули.

– Послушай, Майкл, я не ради денег. Чисто по дружбе.

– И я по дружбе. Что-то еще?

Сэм замялся, а потом с неловкостью в голосе спросил:

– Ты никуда не влез, Майкл?