Лейтенант взял из рук Руслана шлемофон и приложил его к уху. Взводные докладывали о готовности к бою. Танки повреждений не получили, личный состав уцелел.

– Слушай мою команду! – заявил Соколов. – Огонь наверняка, повзводно, по тяжелым машинам.

Командиры поняли, чего он от них требовал.

Эту тактику Соколов применял уже не впервые. Его танкисты будут сейчас вести огонь взводом по одной цели. Постоянный прицел танковой пушки – восемьсот метров.

Немецкие машины двигались к высоте на небольшой скорости, маневрировали, объезжали своих собратьев, подбитых ранее, выбирая ровный рельеф. Таким вот манером до подножия высоты они будут идти минут пять, а то и все десять.

Даже если целиться как на полигоне, делать в минуту лишь один выстрел, то это гарантированные три снаряда в минуту в один вражеский танк. Так можно с уверенностью, надежно поразить пятнадцать фашистских машин силами одной только его роты. Таких потерь противник не выдержит.

Артиллеристы и бронебойщики добавят. Они тоже подобьют часть легких танков и бронетранспортеров.

– К бою!

Из-за кромки балки снова стали выползать фашистские танки. Но их тактика теперь изменилась. Бронированные машины не ринулись вперед к высоте, стали растягиваться по краю балки в одну линию. Они вытянулись в линию, встали и открыли огонь по высоте осколочно-фугасными снарядами. Видимо, предыдущая атака позволила немцам засечь расположение огневых точек полка. Девять танков Т-IV медленно пошли вперед, но тут же снова остановились и продолжили вести огонь.

Следом за ними на поле боя выползли легкие танки. Они тоже вытянулись в линию, тоже открыли огонь по позициям обороны.

«Мы так долго не выдержим, – подумал Соколов. – Они в конце концов выбьют всех бронебойщиков, выведут из строя артиллерию».

Немцы наконец-то пошли вперед. Восемнадцать танков, десяток бронетранспортеров катились медленно, расстреливали склоны высоты из пушек и пулеметов. Пехота двигалась следом за ними, надежно прикрываясь броней. Расстояние до противника, судя по ориентирам, составляло сейчас километр двести пятьдесят метров.

– Омаев, передай всем, открыть огонь! – повернувшись к командирской машине, крикнул лейтенант.

Чеченец кивнул и исчез в люке.

Через несколько секунд звонко стали бить танковые орудия.

Соколов смотрел в бинокль, пригибался, когда рядом ложился вражеский снаряд, и приговаривал себе под нос:

– Ничего, ребята, мы за броней. Нам осколки и близкие разрывы не опасны. Мы на себя вытянем фашистов, пушкарям нашим поможем. Они потом наверняка без промаха ударят.

Сразу два танка загорелись, но продолжали по инерции идти вперед. На фланге встал еще один, потом еще пара. Легкие танки увеличили скорость и возглавили атаку, но три из них тут же полыхнули.

Пехота залегла, но немецкие командиры немедленно стали поднимать своих солдат. Те снова встали в полный рост, стреляя на ходу, вышли из-за брони и направились к высоте. Их прикрывали пулеметы бронетранспортеров, двигавшихся наравне с ними. Танки держались сзади.

Заговорили сорокапятки, пальнуло орудиеЗИС-3. Вниз с линии окопов зло стали бить пулеметы, защелкали ружейные выстрелы, им вторили бронебойщики.

Соколов снова не столько расслышал, сколько по другим признакам понял, что огонь полка ослабел. Потери все же были ощутимыми.

«Эту атаку нам наверняка удастся отбить, – подумал лейтенант. – А следующую? Еще одна такая атака, очередной огневой шквал, и остатки полка фашисты сомнут, раздавят. А в танках моих скоро начнут заканчиваться боеприпасы. Их нужно пополнить».

Немцы оставили на поле боя восемь танков и четыре бронетранспортера и снова стали откатываться, устилая снег черными телами.

Алексей приказал прекратить огонь. Боеприпасы, пока нет сведений о сроках их пополнения, придется экономить, беречь огневую мощь для отражения новой атаки врага.

– Командирам взводов ко мне! – приказал Соколов и опустил гудящую тяжелую голову на руки.

«Нужно решение. Ведь у меня танки, а не артиллерийское подразделение, – размышлял он. – Необходимо что-то придумать и предложить Студенцову. Майор лучше меня понимает, что силы его полка на исходе».

Глава 5

– Ну, разведчик, давай, рассказывай! – заявил Студенцов и хлопнул по плечу старшину Ахлупкина, сидящего за столом.

Этот плечистый боец, воевавший еще в Финскую и оставшийся потом в армии на сверхсрочную, расправил густые усы, солидно откашлялся, провел пальцами по карте, расстеленной на столешнице, в задумчивости сдвинул брови и наконец-то проговорил густым басом:

– Да, через речушку на левом фланге мы летом и осенью переходили четыре раза, когда к фрицам в тыл отправлялись. Удобный маршрут, ничего не скажешь. Однако в конце концов немчура нас все-таки раскусила. Пустили они осветительные ракеты, а потом из минометов ударили и ребят моих положили. Все там остались. А немца я вытащил к нашим каким-то макаром, себя не помнил, пер его и пер, пока глаза глядели. Ну а…

– Тут нет твоей вины. Я ведь тогда говорил тебе об этом, – перебил старшину командир полка. – Ты сам ранен был, однако вытащил ценного «языка». А что разведчики твои полегли, так на то она и война, что на ней солдаты за Родину погибают.

– Так что вы про речушку сказать можете? – попытался вернуть разговор в нужное русло Соколов.

– Речушка неприятная, гаденькая, – заявил старшина. – Мы уж и так и сяк примерялись к ней, пока готовились к первому поиску. Вроде и можно через нее переправиться и немецкие позиции обойти. Местность там самая подходящая, закрытая. Однако в речке то омуты, то топляки под водой застряли. На лодках проще, но заметно для фашиста. Долго искали мы, где можно незаметно к берегу подобраться и вплавь одолеть эту речку, наконец-то нашли такое место, но всего одно.

– Показывайте! – потребовал Соколов.

– Вот тут, на повороте, коса песчаная, – проговорил разведчик, ткнув пальцем в карту. – Она почти до середины реки тянется, метров на двадцать. Но там с конца лета немецкая авиационная бомба торчит в песке под водой. Мой боец себе ногу распахал до кости об нее. Напротив сразу стремнина. Течение коряги всякие натащило на дне. Мы несколько ночей промеряли глубины, прощупывали дно поодиночке, чтобы не засекли нас с той стороны, кроки рисовали. За зиму ситуация могла измениться. Я не могу сказать точно, потому как в госпитале был.

– Для скрытной пешей переправы это одно, – задумчиво проговорил Соколов. – А танкам где лучше форсировать реку, чтобы не напороться на бревна, не застрять, воздухозаборники воздушных фильтров не залить водой?

– Танкам? – удивленно переспросил старшина, покосившись на эмблемы лейтенанта. – Я так понимаю, что вам надо быстро, с ходу проскочить речушку, гарантированно, так сказать? Думаю, что таких мест здесь два. Вот посмотрите.

Огневой вал! Алексей хорошо знал этот прием. Им часто пользовались и наши, и немцы. Здесь главное – точный