глядя на Кеннета, ей казалось, что луна засияла ярче. Он сидел на расстоянии вытянутой руки, дальше, чем Джеймс, когда тот держал ее, но почему-то казался намного ближе. Он безмятежно смотрел на нее, словно ждал, пока она налюбуется. И она любовалась, сама не понимая чем: ночными ли переливами в его темных волосах, резкими ли линиями скул, уголками губ, слегка приподнятыми, или, быть может, едва уловимым блеском проницательных глаз…

Ана подумала, что она была бы не против провести так остаток ночи, лишь бы Кеннет молчал.

– Утром, граф Блэкфорд, давайте все обсудим утром, – тихо попросила она.

– Нет уж, заставила меня разбираться с твоими вспле… – В его голосе послышалось недовольство.

– Граф! Я не хочу об этом говорить! – отрезала Ана.

Она не могла позволить Джеймсу услышать этот разговор. Был ли он невинной жертвой или обманщиком, ей все еще предстояло выяснить, но в любом случае о Тьме он не должен был узнать. Ана всерьез задумалась выдать Джеймса, рассказать все сейчас же.

– А я хочу, – настаивал Кеннет.

Его брови едва заметно нахмурились. «Нет, не стоит. Джеймс и правда может знать больше меня…» – она все же поверила страху лакея перед графом. У Аны уже зародилась мысль, что делать, но для этого Кеннету, правда, стоило замолчать.

– Ана, я не собираюсь тебя отчитывать или ругать, но нельзя этот вопрос оставлять без обсуждения.

– Я не готова к этому разговору. – Она отвернулась, стараясь не смотреть ему в глаза.

Каждой фразой, каждым жестом она оттягивала момент, пытаясь придумать, как сменить тему. Кеннет тем временем придвинулся ближе, рукой скользнул к ее подбородку и повернул ее лицо к себе. У Аны дрогнуло сердце, когда он оказался совсем рядом. Мысли путались, дыхание участилось, ей некуда было деться, кроме как смотреть в его внимательные, пронзительные глаза.

– Тебе достаточно меня выслушать.

Этой ночью мужчины только и просили об этом. Кеннета Ана была готова слушать хоть вечность, пока он был рядом, так близко, что она чувствовала едва уловимый аромат мыла от его одежды.

Но они были не одни.

– Давай договоримся, что ты не будешь кидаться на поиски приключений, когда меня нет рядом, – начал было он. – И уж тем более я категорически запрещаю… – он запнулся, – …не рекомендую в мое отсутствие…

Ана уже уловила ход его мыслей и была готова зажать ему рот обеими руками. Но как она потом объяснит такой поступок?

Она вскинула руки, пытаясь остановить поток слов, но Кеннет продолжал говорить, не замечая ее тревоги:

– …использовать…

«Да замолчи же!»

Не раздумывая, она потянулась вперед и закрыла его рот поцелуем. Порывистым, нелепым.

Когда ее разгоряченные, дрожащие губы коснулись его холодных, застывших, Ана осознала, что сделала, и испугалась. Но, вопреки страху, она задержала прикосновение, а потом отстранилась, не решаясь поднять взгляд. Нет, она не была готова посмотреть графу в лицо. Каким оно будет сейчас? С сурово сдвинутыми бровями? С печальным, разочарованным взглядом? С плотно сжатыми губами и сморщенным от отвращения носом?

Ее сердце билось, желая покинуть грудную клетку окончательно и безвозвратно. Это было больше не ее домашнее, терпеливое сердце, а дикое, неприрученное и никому не подчиненное.

И в тишине – долгожданной, оглушительной и давящей – Кеннет… молчал.

Глава 23. Расскажи мне

Кеннет некоторое время сидел неподвижно. Ана крепко сжимала одеяло, стараясь успокоиться и набираясь смелости сказать хоть что-то, а лучше попросить графа уйти. Теперь-то он не откажет, о каких разговорах может идти речь? А утром она неловко промямлит, что была не в себе, и они сделают вид, что ничего не случилось. Но тело не слушалось: Ана не могла заставить себя открыть рот, казалось, что все силы уходили на сдерживание сердца, рвущегося на свободу.

– Как ты и хотела, поговорим завтра, – Кеннет первым разорвал тишину.

Его тон смягчился, но Ана все равно не решилась поднять взгляд.

– Спасибо, – пробормотала она едва слышно, легла и отвернулась.

– Я рад, что ты в порядке. – Кеннет легко похлопал ее по плечу, как бы успокаивая, и поднялся. Тихий скрип двери возвестил, что он ушел.

Ана не спешила вставать. Даже помня, что под ее кроватью продолжает прятаться Джеймс, она не могла заставить себя собраться. Касания Кеннета все еще ощущались жаром на коже, а сознание прокручивало мгновения поцелуя снова и снова. И с каждым вздохом грудь сжималась, а сердце билось яростнее. Ана перевернулась на спину и несколько раз ударила себя по щекам. Звуки шлепков отрезвляюще разнеслись по комнате.

Ана осмотрелась и, убедившись, что вокруг тишина, позвала Джеймса. Тот в мгновение ока появился перед ней.

– Госпожа, все в порядке?

Ана поднялась с кровати и сдержанно кивнула. Перед ее глазами все еще стоял образ Кеннета в лунном свете. А сохранившийся в комнате свежий запах мыла только усиливал иллюзию. Ана старалась не обращать внимание на навязчивые воспоминания, села в кресло и заговорила:

– Джеймс, я помогу тебе, но не просто так.

– Хорошо, я сделаю все, что угодно. – Он сел напротив и бодро закивал.

– Не обещай то, что не сможешь выполнить.

Руки Джеймса напряглись, он впился в подлокотники, а взор, до этого с надеждой смотрящий на Ану, убежал куда-то вниз.

– От тебя мне тоже нужна информация, равноценный обмен, не находишь? – Ана вопросительно склонила голову на бок.

– Конечно! Я все что угодно расскажу! – голос Джеймса наполнился энтузиазмом.

– Что угодно не надо, только ответь на мои вопросы. Для начала – почему же ты не можешь обо всем рассказать графу Блэкфорду?

Джеймс замялся.

– Понимаете, госпожа, вы-то его любовница, вот он с вами и обращается хорошо…

– Я не… – Ана запротестовала с нотой возмущения, а потом почувствовала губы Кеннета на своих губах. – У нас не такие отношения.

– Конечно, простите за грубость. – Джеймс отвел взгляд, не став спорить. Было видно, что Ане он не поверил. – Так вот, граф терпеть не может любопытства, непослушания и сплетничества… Ездит по делам он всегда один, ест тоже без слуг, его кабинет прибирать запрещено. Горничная, что туда вошла, пропала. Никто не знает, что с ней стало.

– На что ты намекаешь? – Ана нахмурилась.

– Слуг граф нанимает довольно часто, а после увольнения все они бесследно исчезают. Никто о тебе не услышит. Только старухе Хельге все прощается, говорят, она ему как мать.

Ана не знала, что ответить. Она потерла ноющие запястья в задумчивости. Ей не верилось, что Кеннет убивает слуг и закапывает их на заднем дворе. Она не замечала, чтобы прислуга шарахалась от него,