– Замечательно, – Ллойд устало выдавил подобие улыбки и шмыгнул носом. – Пусть передаст привет моей троюродной тетке. Ее звали Ханна Лоли Ллойд.

– Всенепременно передам! – отозвался совсем тихим голосом дух. – И вашему батюшке передам, мисси. Я же не признал сразу, кто вы, простите! Уж он-то обрадуется, что вы по стопам предков пошли. Благодарствую!

Профессор исчез, словно его никогда и не было. А я так и замерла, совершенно ошалело глядя в пустоту и переваривая сказанное Хоркой напоследок.

как встречала столица молодоженов

– И что? – Взмахом руки я указал вознице, куда отнести наш с Софи багаж, и снова посмотрел на нее. – Почему ты не допускаешь мысли, что профессор солгал? Может, решил подшутить так перед окончательным уходом в мир иной? Просто подлый призрак попался.

Проходящая мимо мисси, услышав последнюю фразу, едва не сбилась с шага, бросив на нас укоризненный взгляд.

– Нет же, – не обратив внимания на случившееся, женушка прижала руки к груди и заговорила, качая головой: – С таким лицом не лгут! Тем более какой ему резон, перед окончательной смертью-то?

– Тише, – шепнул я, схватив Софи за локоть и стрельнув глазами в сторону нежелательных свидетелей. Еще не хватало, чтобы нас приняли за сумасшедших. – Мы увлеклись, пожалуй. Договорим дома.

– Дома? – И без того встревоженное лицо супруги вытянулось, теряя остаток былого румянца.

– Конечно. Я оплатил переход до самого Ривинхейма. Скоро прибудем в имение Ллойдов. Вопрос только в том, как ты переносишь телепорты.

Софи побледнела и, обведя зал ожидания туманным взором, пробормотала:

– Я не из слабонервных. Не беспокойся.

А потом начала рукой нащупывать сзади лавку, тут же пытаясь сесть. Дернув ее на себя, я сильнее вцепился в локоть и подвел супругу к одинокому стулу, обнаруженному ближе всего. Усадив ее, поставил ей на колени свой саквояж и принялся снова смешивать успокоительное снадобье.

Нам только срыва в столице не хватало.

Когда подошел возничий, я как раз заканчивал работу.

– Багаж сдан в приемник, массир, – отчитался работяга, – под номером три нуля пять восемь.

Вынув из кармана сюртука приготовленный в пути солот, без слов протянул их возничему.

– Благодарствую, – улыбнулся тот. – Только не надо мне ничего. Темневикам простой народ всегда за спасибо помочь рад, ведь нынче их и вовсе мало осталось. А кто еще неупокоенного отпустит и важную жизнь у смерти выторговать сможет?

Чуть не уронив склянку с готовым уже лекарством, я испуганно уставился на косматого мужика, раскусившего нашу с Софи тайну с пол-оборота.

– Что вы такое говорите? – Женушка удивленно вскинула брови. – Мой муж – лекарь, а не этот… как там?

– Темневик, – еле слышно подсказал я, присоединяясь к игре под названием “Мы ничего не понимаем”.

Возничий хмыкнул слишком понимающе для простого народа и, отвесив легкий поклон, тихо ответил:

– Значит, ошибся я. Простите уж старого человека. Раньше-то, в бытность Мостенхеймского прорыва, служил в полку бок о бок с молодым парнишкой, темневиком. Так тот недоучкой был. Его прямо из академии, с первого курса, вырвали, и он часто контроль над собой терял. То глаза закатит, то задумается, а вокруг даже ветер стихает и птицы петь перестают. А порой пугался чего-нибудь – взрыва, например, – и тогда всем вокруг состояние ужаса передавалось.

– И что с ним стало теперь? – не утерпев, спросила Софи.

– Теперь? Ничего. Убили еще тогда. – Мужик посмотрел прямо в огромные глаза моей супруги. – Когда слух пошел, что темневики питаются душами живых. Знаете, наверное, о том из уроков истории? Страшная ошибка. Роковая. Это потом уже, спустя месяцы, подавить пересуды смогли. Но чем все обернулось… Их тогда целыми семьями вырезали. Даже младенцев, у которых еще дар не был подтвержден, и тех не щадили, если в семье потомственных темных рождались.

Софи шокированно уставилась на меня.

– Но мне казалось… В учебных пособиях написано, что пали единицы, – сказал я, положив руку на плечо жены в попытке ее успокоить. – Король быстро узнал, что эти слухи – происки врагов, и убийства прекратились.

– Угу. Его Величество пожелал, и все послушались, – усмехнулся возничий. – Парнишку того забили насмерть камнями. А он даже не сопротивлялся. Они страшно уходили, эти темные. Без криков боли и просьб о пощаде. Только смотрели на предателей так, что кровь стыла в жилах. Кто поопытней, умирал с мечом в руках, полностью истощив магические ресурсы, а необученные… Я много видел на той войне, но его запомнил как никого. Мы не вступались за темневиков, не понимали их важности тогда. Даже злорадствовали многие…

– Зачем вы рассказываете все это? – Выпрямившись до хруста в позвонках, я сделал шаг, чуть загораживая собой супругу. – Нам не интересны байки из прошлого.

– Ой, не гневайтесь, массир, – встрепенулся возничий, – так нахлынуло что-то. Давно за мной такого желания поговорить не наблюдалось, а сегодня вот… Почитай, уже восемнадцать лет, как прошла война, но впервые за это время то состояние повторилось. Волосы зашевелились на затылке, и ладони вспотели вмиг, и на душе такая тоска камнем повисла, что думал: умру. Потом отпустило. Значит, вы помогли кому-то там… Да не мое это дело, правы вы. Припомнилось былое, не серчайте. Хорошей дороги вам и вашей мисси.

– Спасибо, – ответила Софи, выглядывая из-за моей спины и провожая взглядом покидающего зал мужчину.

Как только дверь за возницей закрылась, она посмотрела на меня и тихо заключила:

– Если он все понял, то и другие поймут. Что же делать, Джеймс? Может… Может, вернуть меня домой?

– Боюсь, даже Кельхельм не сможет сдержать пробудившийся дар, – ответил я, чуть подумав. На душе было неспокойно, как никогда. – Конечно, аномалия там очень сильна и магия почти не действует, но и ты, как видно, не из слабых.

– Значит?..

– Обратного пути нет, – кивнул, встречаясь с ней взглядом.

– Мама меня убьет, – выдохнула Софи, качая головой. – Это конец.

А мне вдруг стало смешно. Столько угроз нависло над нашими головами из-за двери, что мы случайно приоткрыли, а она переживает за реакцию матери. Девчонка!

– Сначала предлагаю пережить встречу с моими родственниками, – предложил я, улыбнувшись. – Софи, послушай, ты – супруга потомственного дарга, и открыто обвинить тебя или обидеть никто не посмеет, но… Сокрытие дара может очень плохо сказаться на всех нас. А мои родители не из тех, кто любит рисковать собственным благосостоянием. Отец очень бережет маму. Так бережет, что многих не пожалеет… Поэтому предлагаю поправить нервы новой настойкой. Эффект должен отличаться от предыдущего. На этот раз и в сон клонить не будет, и страх уйдет.