• «Скажи мне, что я хорошая!» («Мама, папа! Говорите мне: ”Ты хорошая“».)

• «Ты с другими разговаривала больше времени!» («Мама, папа! Обращайте на меня внимание, а не только на сестру!»)

• «Почему ты не соглашаешься со мной?» («Мама, папа! Уважайте мой выбор!»)

• «Вероника, границы терапии слишком жесткие!» («Родители, мне не хватает свободы!»)

Эти очень детские, но не потерявшие свою жизненную наполненность желания не исчезают от запрета. В процессе терапевтической группы, где вновь выращенное доверие позволяет их открыть, они, эти детские потребности, пугают своих «хозяев».

«Неужели я этого хочу? Это стыдно, неправильно, я уже взрослая, большая. Они делают меня зависимой, привязывая меня к человеку, к которому обращены… К терапевту, партнеру, другу…»

Эти детские потребности обладают силой привязывать, только если они не осознаны. Обращаясь ко мне, терапевту, участники терапевтической группы открывают и легализуют свои скрытые желания, открывают их для самих себя.

И теперь только дело времени, насколько скоро они будут реализованы. Признанные, проговоренные потребности не забудутся. Озвученные хотя бы однажды, они не дадут отмахнуться от себя.

Сначала мы, конечно, отзываем проекцию. До сих пор эти ожидания были направлены на родителей, но, будучи отвергнутыми ими, теперь проецируются во внешний мир, на всех остальных людей. Детские потребности в любви, защите, признании своих прав, одобрении своих способностей.

Когда же подлинный адресат осознан, начинается процесс по присвоению прав на свои желания. Надеяться больше не на кого, кроме как на самих себя, но эта новость становится освободительной, потому что реализация потребности больше не зависит от внешней фигуры.

Согласиться с наличием своих детских нужд – это и есть принятие себя. Самое начало. Важнейшее начало этого принятия. Нужно позволить себе быть… плохим. И это пугает больше всего.

С плохими никто не хочет иметь дела, а настаивать на своих правах – это риск оказаться для кого-то плохим, НЕудобным, НЕприятным и тому подобное. Именно так нас в свое время заставляли отказываться от своих желаний – пугая. Теперь нужно становиться смелыми и преодолевать свой страх.

Если я обнаруживаю самоподавление там, где очень нуждаюсь в реализации своих способностей, я перестаю надеяться на человека, который поможет мне раскрыться, ободрит и будет оберегать от недоброжелателей, я сама разберусь с самоподавлением.

Если я нуждаюсь в открытых, доверительных отношениях, то я перестаю ждать, когда партнер будет доказывать мне свою благонадежность, и буду сама идти навстречу.

Если я надеюсь, что кто-то своим признанием разрешит мне быть самой собой, то я разрываю эту взаимосвязь и, позволяя себе кому-то не понравиться, обеспечиваю себе это право сама.

Так мы уходим от поиска спасительной любви, в которой партнер полюбит, все позволит, разрешит, к партнерской любви, где большая часть потребностей реализуется самостоятельно, и тогда остается достаточно ресурса узнавать партнера, принимать его инаковость, выдерживать сложности в отношениях.

– А если он меня высмеет… или выяснится, что я придумала себе его отношение ко мне, а он не хотел ничего серьезного… тогда мне будет очень стыдно… и больно… Я буду чувствовать себя полной дурой, что открылась перед ним.

– Ты боишься… Потому что уже переживала нечто подобное в близости. Тебя когда-то не приняли в твоих чувствах, в твоей уязвимости, и потому ты не веришь, что этот человек может быть другим… Ты помнишь только отвержение, и тебе трудно поверить, что в этот раз может быть иначе… Это правда: он может оказаться не способным на близость, но не менее вероятно, что он будет рад этой близости и сможет деликатно обойтись с твоей уязвимостью. Это можно узнать, только если ты будешь пробовать. Если ты будешь рисковать.

Из разговора с клиенткой

Сложности отношений

Разочарование

Когда я переживала разочарование в том или ином человеке, то спустя некоторое время была вынуждена признавать – похоже, я слишком много от него ждала. Ждала большей взрослости, большей зрелости, ждала наличия каких-то качеств, которых не было изначально. Когда я изумлялась, удивлялась, если другой человек делал что-то такое, чего я не ждала, я впоследствии понимала – недооценивала. Считала неспособным.

В первом случае я наделяла Другого свойствами желательного для себя родителя, которого я могла бы уважать. И он таковым, конечно, не являлся. Во втором случае Другой нес на себе проекцию моего фактического опыта – отношений с родителем слабым, безответственным, неспособным.

В первом случае сохранялась надежда, во втором – недоверие, но ни в каком из вариантов я не могла встретиться с тем, что есть в действительности, и сделать свой выбор.

Разочарование может привести к обрыву отношений и желанию возобновить поиски нового идеала, оно же может дать толчок к попыткам влиять, изменяя то, что есть, на то, что нужно.

Разочарованный может отказаться признать свое разочарование, продолжая настаивать на своей идеализации. Вот распространенные способы уговорить себя: «Я слишком много хочу», «Я сама виновата», «Так и должно быть». Убедить себя легко, если нет сил переживать разочарование.

Эту фазу – фазу встречи с реальностью в отношениях с партнером – пережить чрезвычайно трудно, если нет привычки брать на себя ответственность за свои ожидания, если сохраняется надежда получить-таки идеального родителя.

Я знаю людей, которые годами переделывают своих партнеров в браке или же, разочаровываясь, меняют одного на другого и также годами ждут – когда же все-таки Другой одумается и станет правильным родителем. Вместо того чтобы честно взглянуть на свои иллюзии.

Разочарование означает: «Он(а) не делает то, что я думал и хотел для себя». В этот момент разочарования появляется шанс понять себя и увидеть партнера – без своих фантазий о нем.

• «Чего же я хотел? Почему я хотел чтобы именно он(а) удовлетворял(а) мою… потребность? Могут ли мне помочь в этом другие люди и я сам(а)? И если мне кажется, что мне должен только он, – в какой травме я застрял(а)?»

• «На что на самом деле способен мой партнер? Какие качества, необходимые мне, он в себе несет?»

• «Умею ли я ценить то, что он мне дает? Могу ли я выражать свою признательность?»

• «Есть ли у нас ресурс показать свою боль, свою уязвимость? Можем ли мы обсуждать трудности в отношениях не обвиняя?»