– Ну, биологические недостатки человечества люди издревле исправляли при помощи физики, – хмыкнул Олег, отступая от решетки назад. Пока излишнего внимания оставшегося в коридоре орка-надзирателя не привлек. – Мне нужен шелк.

– Чего? – не понял Муслим.

– Диэлектрик. Материал, который не проводит через себя электричество и которым можно дотрагиваться до молнии без боязни поджариться. Дерево, бумага, фарфор или резина у нас в камере вряд ли найдутся. – Олег вовсе не был уверен, что магический разряд подчиняется тем же законам природы, что и обычный. Но сильно на это надеялся. – А вот шелковая рубашка или платок может найтись. Если не найдем, придется экспериментировать с сухими волосами… Впрочем, нет, не получится. Мы тут все едва ли не под горшок бесплатными армейскими парикмахерами стрижены.

– Шелк? Ладно… Я поищу, – решил Муслим, задумчиво почесывая подбородок, на котором виднелась громадная и чуть зажившая ссадина. Видимо, его кто-то при абордаже судна удостоил знатного апперкота. – Меня многие из нашей братии уважают. Если есть у них шелк, не пожалеют кусочка, достаточного чтобы обернуть рукоятку ложки.

– Не сейчас. Позже, – остановил его Олег. – Будем надеяться, охранник этой ночью не будет ходить по коридору туда-сюда дозором, а немного подремлет на рабочем месте. Да и нам отдохнуть не мешало бы. Если мой план сработает, спать еще долго не придется.

Устроившись у стены и прижавшись правым боком к натужно кашляющему мичману Горнелко, инвалид слегка расслабился. Ну и периодически чиркал плоской стороной черенка ложки по твердой поверхности, стремясь придать куску металла нужную форму. Вряд ли его действия остались полностью незаметными для других заключенных, но все находящиеся рядом люди раньше входили в команду «Змия». И даже если среди них нашлись бы идейные или хорошо оплаченные предатели, выполняющие для поляков роль подсадных уток, в первую пару суток парню ничто не угрожало. Ну а потом… Потом ему, возможно, будет лучше последовать примеру мичмана. Если все надежды на относительно быстрый побег пойдут прахом, то гнить в застенках с перспективами в любой момент оказаться на жертвенном алтаре Олегу решительно не улыбалось. Один раз он уже свел не по своей воле знакомство с демоном – и в результате поменял мир жительства, тело, судьбу и чуть не лишился души. Повторения такого счастья инвалиду решительно не желалось. Уж лучше проделанное чужими руками самоубийство.

…– Вставай! Вставай! – Внезапно парень с недоумением обнаружил, что большинство других обитателей общей камеры храпят, а сам он никак не может разлепить свой единственный глаз. И даже ввинчивающийся в ухо громкий шепот не слишком помогает. Судя по всему, перенесший основательную встряску мозг где-то на середине невеселых размышлений решил отключиться, несмотря на неблагоприятные условия для отдыха. – Да просыпайся же ты, тетеря! Я тебе трусы нашел… Кажется, они действительно шелковые. Правда, со стразами…

– Кхм… – Парень с некоторым сомнением посмотрел на предоставленную ему деталь гардероба и чисто рефлекторно попытался отодвинуться подальше. Мало того, что сунутая ему под нос тряпка действительно была со стразами… Заодно она оказалась кружевной и модели, близкой к стрингам. И радикально черного цвета. – И чьи они?

– Не спрашивай, я клялся не рассказывать, – тихонько посоветовал ему Муслим, а потом закрыл глаза и неодобрительно покачал головой. – Надеюсь, насчет того, что они взяты как трофей у одной из наших связисток, мне не соврали. Очень надеюсь. И Господа о том истово прошу.

– Ладно, проверим, прав ли я, – вздохнул начинающий целитель, в прошлой жизни не пренебрегавший уроками физики в школе. Да и на первом и последнем лично для него курсе института, если уж на то пошло. – Ну а если что не так…

– То Аллах тебе акбар, – понятливо кивнул выходец с Кавказа. – А лично я, когда на том свете окажусь, безвозмездно одолжу насовсем любую из семидесяти двух девственниц, которые мне вроде как полагаются по райскому прожиточному минимуму[13].

– Ты правда веришь во всю эту чушь? – поразился Олег, осторожно обматывая ложку кружевной тряпкой так, чтобы кожа пальцев не могла случайно коснуться железа.

– Навряд ли. По личным убеждениям я скорее агностик, – признал Муслим, помогая инвалиду кое-как доковылять до прутьев решетки. – Но если вдруг, одну все равно отдам. Мне и оставшихся как-то чересчур многовато будет. А уж о том, что там происходит с владельцами гаремов, которых буквально рвут на части и заставляют всю вечность без сна и отдыха стоять у станка, и подумать-то страшно.

– М-да… С такой наградой никаких других наказаний уже не надо, – подумав, согласился с ним Олег, морально готовясь сунуть пальцы в розетку. – Грешники в аду нервно курят черенки отобранных у чертей вил и бормочут: «Чур меня!» Ну! Аминь, блин!

Отважно тыкнувший черенком ложки в один из прутьев решетки инвалид остался целым. И невредимым. Внимательно изучив свои ощущения, он рискнул приоткрыть единственный глаз и радостно посмотреть на своего подельника.

– По-лу-чи-лось, – по слогам, одними губами, прошептал Муслим, на лицо которого постепенно наползала злобная ухмылка. – Я бужу народ?

– Подожди пока, – шикнул на него Олег, перемещая кончик импровизированной отмычки к замку. Плоская железная пластина мгновенно провалилась внутрь широкой скважины – похоже, ее даже можно было не особо стачивать о стену. А заодно начинающий погонщик големов напряг все те немногие магические силы, которые у него оставались, пытаясь ощутить механизм замка и как-то воздействовать на него. Да, в крови пленников плескалась злая подавляющая алхимия, а стены в обязательном порядке должны были глушить постороннюю магию. Но полностью лишить дара даже самого последнего ведьмака получалось намного тяжелее, чем просто убить. А система с девяностодевятипроцентной эффективностью все же оставляла заключенным какую-то часть их способностей. – Не знаю еще, получится ли открыть. Я все-таки не вор-медвежатник…

Замок внезапно щелкнул, и внутри него какой-то механизм провернулся на полоборота с ясно слышимым скрежетом. Оба не спящих, несмотря на поздний час, военнопленных замерли, как мыши под веником. Лишь спустя минуту, когда никто так и не объявил тревоги и не поспешил навести внутри камеры порядок, Олег осторожно решил продолжить свои изыскания. И был секунд через тридцать усилий вознагражден новым щелчком. Затем еще одним. А после третьего висячий замок раскрылся и едва не свалился на пол. Лишь в самый последний момент Муслим успел подставить под падающую железку руку и тем уберег тюрьму от так нежелательного сейчас шума.