– Да, – не слишком уверенно отозвался Олег, отплевываясь от натекшей на него жидкости с характерным металлическим привкусом. – Че за канонада кругом? Мы вроде до динамита пока не добрались.

– Понятия не имею, – пожал плечами собеседник. – Может, над нами дирижабль отбомбился, а может, тут от старости боеукладка у орудий детонировать вся разом начала. Но это нам в любом случае на пользу.

– Ну, допустим, – согласился инвалид, с некоторым трудом вставая на свою единственную нижнюю конечность. – А почему орки были без брони и оружия?

– Этому зверью их не доверяют и только перед дракой стараются выдавать, – пнул в живот мутанта мичман Горнелко. – Они же раз в десять лет бунтуют обязательно. И никакие магические татуировки им не указ. Примерно половина уродов просто не осознает концепции неизбежного возмездия из-за скудности интеллекта.

Громкий лязг, перекрывающий даже звуки тревожного колокола, разом оборвал все разговоры. В источнике его сомневаться не приходилось: из мастерской на перехват сбежавших узников уже шли автоматроны. И вот их почти безоружные люди победить уже не смогут. Ну, во всяком случае не раньше, чем обеспечат соотношение один к двадцати.

– Оттуда. Метров пятьдесят всего! – выставил руку вправо один из штатных магов-механиков, видимо натренировавшийся определять расстояние до источника подобных звуков еще на корабле. – Все бежим налево и ищем окна, через которые можно выбраться наружу! Автоматроны, за редким исключением, совсем не умеют лазить или прыгать! А стену сломать сами могут и не додуматься.

Военнопленные и присоединившиеся к ним польские каторжники, уже успевшие добить последних орков, дружно ломанулись в указанном направлении. Правда, не забыли подхватить и тех из раненых, кто сам передвигаться не очень-то и мог. Все двери, попавшиеся им на пути, раскрывались с пинка. Даже те, которые были закрыты на прочные и явно новехонькие пружинные засовы снаружи. За ними по большей части оказывались крохотные пустые помещения, свидетельствующие о том, что когда-то это место знавало и лучшие времена и принимало целые сотни постояльцев. А узников тут помещают не только в холодный подвал, но и в куда более благоустроенные места. Причем некоторые из камер носили на себе следы недавнего пребывания в них людей.

– От чая еще пар идет! – удивился кто-то, заглядывая в камеру, имеющую кровать, комод с книгами и маленькое застекленное оконце. – А-а-а! И тут они!

– Орки? – встревожился мичман. – Так засов же вроде снаружи закрывался?! Ой, блин…

На смятой постели завозилась кукла, сшитая на грубую руку из одеяла, подушки и обрывков мундира лейтенанта воздушного флота Российской империи. А тем временем топот железных сапог нарастал. И издавали его уж точно не тряпичные игрушки в человеческий рост. Уж слишком громким он получался. А душу Олега начало вовсю царапать то особое предчувствие, которое с недавних пор предупреждало его о надвигающейся смерти.

– Тут тупик! – в отчаянии крикнул кто-то из ведьмаков, обследовав до конца тот коридор, в который дружно ломанулись заключенные. – Мы в ловушке!

– Ну, похоже, вот и пришел он, последний и решительный, – как-то на редкость спокойно произнес мичман и уже ставшим привычным ему жестом сплюнул кровавую слюну. – Ну что, народ, покажем, как умирают люди русские?!

– Отставить! По камерам прячьтесь и двери за собой закройте! – В голове у Олега вдруг словно щелкнуло, показав решение проблемы выживания. – Эти автоматроны тупые и старые, как египетские пирамиды! Они могут не сообразить, что заключенные там не те! И оружие на всякий случай спрячьте!

– Хм… А что мы, собственно, теряем? – мгновенно отставил в сторону мысли о суициде Горнелко и, подавая пример, метнулся в ближайшую камеру. – Оп! И тут кукла!

Олег вместе с привычно поддерживающим его плечо молчаливым ведьмаком также обнаружили в своем укрытии искусственное подобие человека. Оно ворочалось на кровати, но молчало. То ли не обращало на людей внимания, то ли просто связываться не желало.

– Каша. Гречневая, – заметил на столе немытую тарелку инвалид и осторожно попробовал пару крупинок недоеденного лакомства. – Так себе, если честно, но едали мы и похуже. Да только кто же сожрал остальное? Не этот же тряпичный болван?

– Ауе! – шлепнул его по руке напарник, а потом тыкнул по очереди сначала в остатки ужина, а потом в обитателя камеры.

– Думаешь, тюремщики и другие заключенные поели и превратились вот в это? – кивнул Олег в сторону имитации человека. – Нет, это вряд ли. Я с алхимией не дружу… Пока. Но читал достаточно умных книжек, чтобы сказать, что от такой единичной трансмутации и архимагистр поедет крышей. А уж сделать ее массовой – это вообще за гранью добра, зла и дебилизма.

Грохот стальных шагов зазвучал за самой дверью… И ушел дальше. Открыть камеру или просто задвинуть засов машины и не подумали. Сработал шаблон поведения, предписывающий им искать беглецов и не отвлекаться без дополнительных приказов на тех, кто тихо и мирно сидел в камерах. Автоматроны ушли дальше, до самого конца коридора… Потоптались там, явно впав в растерянность или ожидая дистанционных команд от начальства, а потом дружно двинулись в обратном направлении – проверять другие участки тюрьмы и территорию за пределами стен.

– А вот теперь нам придется драпать, – почесал затылок Олег, прислушиваясь к гулкому звучанию колокола.

Пальцы нащупали чуть левее макушки здоровенную болячку и рефлекторным движением сами собой ее ковырнули. Корка поддалась неожиданно легко, но пальцы сразу же почувствовали влагу. Ритмичные удары били по ушам, заставляя вздрагивать при каждом новом звуке. Затыкаться тревожная сигнализация явно не намеревалась. Внезапно ему прямо на голову сверху спикировало нечто когтистое, противное, оглушительно пищащее и пытающееся прогрызать черепную коробку.

– А-а-а-а! – Почувствовавший боль в голове парень рефлекторно ударил агрессора тем, что сжимал в руках. Большим чилижным веником, приголубившим вцепившегося в потревоженную болячку тварь, вырвавшую из короткой армейской прически пару клоков волос. И, к его полному удивлению, это даже помогло. На пол шмякнулся и завозился зверек, отчаянно пищащий, обгадившийся и дергающий туда-сюда черными кожистыми крылышками. Возможно, он мог бы даже показаться кому-то милым… Только все впечатление портила его мордочка откровенно жуткого вида, да к тому же несущая на себе следы крови Олега.

– Ах ты, вампир слепошарый![15]– возмутился Олег, с размаху обрушивая оружие возмездия на мерзкое существо. Связанные воедино прутья просто сломали спину животного, не иначе как пережидавшего в относительно теплой тюрьме зимние морозы. – Да у меня из-за тебя чуть сердце от страха не остановилось!