ухмыляясь. — Думаю, хозяйка не обидится, если я водички выпью из этого жбана, — сказал я громко вслух, приметив кадку с ковшиком.

Но подобраться к драгоценной влаге я не успел. За окном послышался негромкий шум, а через секунду раздался звонкий громкий женский голос:

— Ну что, Иззи. Стань по-старому, как мать поставила…

— Не понял… Иззи? Это тебя звать так, что ли? — ошарашенно поинтересовался я, оглядывая избу.

Понятное дело избушка мне не ответила, но всё вокруг меня пришло в движение. Здание вздрогнуло, перекосилось на одну сторону, потом на другую, стены заходили ходуном, пол пошёл волной. Я не удержался на ногах и покатился к выходу. Попытался ухватиться хоть за что-нибудь, но крупные вещи, словно живые, не давались мне в руки. Домашняя утварь будто нарочно норовила настучать по голове и спине. Меня, словно листок на ветру, таскало по всей избушке.

В конце концов, после пары минут издевательств, входная дверь распахнулась. Я было обрадовался, решил, что хозяйка сейчас переступит порог и всё прекратится. Но не тут-то было. Ухват огрел меня по спине, придавая ускорение и показывая направление. Входная дверь услужливо распахнулась, и меня вышвырнуло на крыльцо.

Я кубарем скатился с невысоких ступеней. Мелькнула мысль про несоответствие: в домишко я забирался по куда более крутому и длинному подъёму. Потом я понял, что изба присела, и чисто, как курица спрятала свои курьи ножки под здание. Теперь на поляне стоял обычный, ничем не примечательный брусчатый дом.

Последняя ступенька оказалась особо вредной. Я неудачно приложился о ребро затылком, пролетел вперёд, попытался сгруппироваться, но неудачно. Едва не пропахал поляну носом и замер, пытаясь осознать случившиеся.

В голове гудели провода, в ушах стоял поминальный звон, перед глазами летали птички. Причём самые натуральные птички, не галлюцинации. Разноцветные пернатые летали над моей головой, весело чирикали, махали крылышками и подёргивали длинными закрученным хвостиками. Мне показалось, что они дружно надо мной смеются. Ведь показалось же?

— Твою птицу-синицу! — простонал я, переворачиваясь на бок.

Пару секунд полежав в позе зародыша, я поднялся на колени, всё ещё не рискуя встать на ноги, остался сидеть на пятках. Дурацкие птицы перестали мельтешить перед глазами, и я рискнул проверить зрение.

— Что за на хрен? — вырвалось у меня, когда вместо зелёной полянки передо мной возникли две белоснежные горы, которых тут в помине не наблюдалось, когда я исследовал территорию.

Я моргнул, снова глянул, горы никуда не делись. Даже стали намного ближе. Я зажмурился, потряс головой, пытаясь привести в порядок повреждённые ударом извилины, и тут же напрягся.

— Дзинь-бринь, дзинь-бринь, — до моих ушей донёсся мелодичный звон. — Тили-линь-линь-бринь…

Я широко улыбнулся: Колокольчик! А горы — это и не горы вовсе, а её выдающиеся… хм… ну пусть будут глаза! Кто бы ещё перевернул Навь в поисках пропавшего командира. Чёрт, надеюсь, следом за этой машиной смерти сюда не припрутся все обиженные и оскорблённые. Хотя там, где с песней смерти проходит Ло, обиженных не остаётся. Ведь мертвецы не умеют обижаться. Но это не точно, ведь мы же в Нави.

— Дзинь-бринь, дзинь-бринь, тили-линь-линь-бринь…

Я, улыбаясь, открыл глаза.

— Ло, — позвал я, и тут же вскочил на ноги, приготовившись к бою. — А ты ещё кто?

Глава 9

Я замер, не веря своим глазам. Передо мной стояла одновременно графиня и в то же время не она. Мелкие отличия сразу не бросались в глаза. А вот крупные я за большой… большими… ну да, за большими глазами сразу и не приметил. Фигура, одежда, глаза. В прямом смысле глаза, а не вот это вот всё безобразие, которое вызывающе торчало у меня перед носом. Короче, модельная внешность как у Ло, только волосы иссиня-чёрные, глаза без зрачков, бездонные, и правая нога костяная.

Точнее, вместо правой ноги у девицы звериная лапа какого-то хищного животного. «Протез или тут в Нави все такие?» — мелькнула мысль, но уточнять я не стал, от греха подальше.

И девица оказалась не одна. По краям полянки расположилась чёртова дюжина полуобнажённых красоток модельной внешности в бронетифчиках и бронестрингах, с белыми крыльями, наполовину сложенными за спиной. Я сглотнул и с трудом отвёл взгляд от филиала женской бани. Уставился на черногривую девицу с лапой и тут только понял: дамы с крыльями все как одна лицом похожи на черноглазую, что стоит напротив меня. Только волосы у них такие же белые, как и крылья.

— Это кто? — стараясь не смотреть в сторону девиц, кивнул я.

— Где? Ах, это? Это гуси-лебеди, — отмахнулась собеседница. — Ладно, поиграли в гляделки, и будет, — продолжила черноволосая навья. — Опричник, именем тёмного князя Кощея Бессмертного, хранителя ключей от Нави, ты арестован за незаконное проникновение на заповедные территории.

— Да когда он успел⁈ — вырвалось у меня, но девица не ответила.

— А-а-пчхи!

И весь пафос снесло одним махом, точнее, чихом. Чёрная грива взметнулась одновременно с ладошкой, прикрывая лицо.

— Будьте здоровы, сударыня, — вежливо пожелал я.

— Тьфу ты, аллергия проклятая. На человеческий дух. И тебе не хворать, добрый молодец, — на одном дыхании выпалила девушка.

— Так может для начала добра молодца в банке попарить, напоить, накормить, а потом уже арестовывать? — предложил я.

— Много чести, опричник, — фыркнула девица.

Ну, попытка не пытка, как говаривал Малюта Скуратович Непытайло, правая рука князя Вяземского, начальник отдела внутренней разведки. Сильный менталист, наш Коржик к нему иногда на спарринги напрашивается. После чего ходит, как в воду опущенный. Ещё ни разу Корнелиусу не удавалось одолеть Непытайло в битве мозгоправов. Или мозгомонстров? Ну, один чёрт.

— Сударыня, позвольте поинтересоваться вашим именем, — я широко улыбнулся, подключив всё своё обаяние. — Свар, — короткий кивок, и я выжидательно уставился на боевую девицу.

— Слушай, опричник, не старайся. Мне плевать, как тебя зовут человеки, какой у тебя титул, и как зовут твоего папу. Папа тебе не поможет, его дворовые псы со мной не справятся. А от тебя и вовсе косточки не сыщут. Либо эти… — девушка кивнула на неподвижные статуи практически голых девиц. — Растащат на сувениры. Либо вороньё по гнёздам разнесёт.

Красотки с крыльями недовольно заурчали, видимо, с вороньём у них какие-то свои личные счёты. Вороны, которых внезапно стало очень много на ветке деревьев, одновременно громко каркнули, словно хором выругались. Или нелицеприятно отозвались о крылатых. Хлопнули