О найденных деньгах Оля старалась не говорить. Многострадальная Капитолинина душа могла не выдержать накала страстей. После потери Паши Птицына у подруги, как поняла Оля, осталась одна радость: брачная корзина, наполненная чужими деньгами. Воистину: захочешь сделать как лучше, получается как всегда!

Не вернуть чужие деньги Оля Пирогова не могла. Причин было множество. Капитолина была права: она действительно родилась с неправильными мозгами, в школе ей попался честный учитель, да и родители всегда учили говорить правду. Возвращать деньги придется после того, как Капитолина успокоится и обретет прежний покой с Пашей Птицыным, от которого уедет его кузина из Тамбова. Но произойдет это только через месяц – ведь кузина хотела провести отпуск в столице. Оля ужаснулась: она же обещала показать Пашкиной кузине город! Это равносильно тому, что она сейчас пойдет в ванную и утопится.

Фигушки! Не дождутся! Она что-нибудь придумает. Неужели соврет?!

Заявление об отпуске было подписано давно, оставалось лишь дождаться счастливого момента, когда этот отпуск настанет. Но тянуть с возвращением денег не хотелось, и Ольга поторопила события, промучавшись пару дней и ночей над отчетами. Главбух Изольда Константиновна осталась довольна и отпустила Пирогову пораньше. Начальница попыталась сделать комплимент насчет перемены облика, но Оля уже бежала к машине, где сидела Капитолина.

Все дни, потраченные на отчеты, подруга провела у нее. Но не помогала разбираться в хитросплетениях чисел, а висела на подоконнике, следя за каждым шагом бывшего бойфренда и его новой пассии. А Паше Птицыну, похоже, понравилось внимание к своей персоне со стороны Капитолины. Он гордо вышагивал с кузиной под руку взад-вперед, искоса поглядывая на окна соседки. Капитолина не успевала прятаться и пару раз попадалась на месте преступления.

– У тебя отвратительные шторы, – заявила она. – Надо сегодня же заехать и купить новые, более плотные, сквозь которые не был бы заметен силуэт подглядывающего человека.

– Спасибо, подруга, за поздравление с началом отпуска! – обиженно сказала Оля.

– Поздравляю, конечно. Но ты же не собиралась отдыхать? Как там у классика: покой нам только снится! А лично тебе он и сниться не должен, тебе работать у Бессонова. Когда ты собираешься начать?

– Прямо сейчас, – ответила Оля и повернула ключ в замке зажигания. – Чем быстрее я завершу расследование, тем больше у меня останется шансов отдохнуть.

– Эгоизм не делает тебе чести: твое расследование! Почему ты раньше времени списываешь меня со счетов? Или ты, как Птицын, считаешь, что на мне уже можно поставить крест?

Оля всполошилась. Подруга страдала, что, безусловно, шло ей на пользу, но затянувшееся страдание грозило обернуться потерей самоуважения. Пришлось всю дорогу до офиса Бессонова убеждать Капитолину, что без ее помощи и поддержки Оля ничего не сможет сделать. Что по большому счету было истинной правдой.

Когда у входа затормозили до боли знакомые «Жигули», охранник «Континенталь-плюс» вытер внезапно выступивший пот со лба и приготовился отражать нападение.

– Нам назначено! – заявила Капитолина и потянула подругу за руку.

– Да! – пискнула Оля. – Леонидом Аркадьевичем! Мы его новые бухгалтерши…

– А господина Бессонова нет, – ухмыльнулся охранник и заслонил грудью вход. – Он еще не приехал.

– Знаем, – заявила Капитолина. – А мы его подождем!

– Ждите, – лыбился охранник.

– Ага, – улыбнулась ему в ответ Капитолина, – мы и ждем. Располагайся, Лялька, у двери. С такой хорошей компанией время пролетит незаметно. Мужик, у тебя закурить не найдется? А выпить? А то давай чокнемся на брудершафт! – Она подмигнула парню и пошла на него бюстом.

– С вами чокнешься, – струхнул охранник и отодвинулся от двери. – Идите к секретарю!

– А ты за машиной присмотри, – скомандовала через плечо Капитолина.

В приемной со времени их последнего здесь пребывания ничего не изменилось. Серая мышь-секретарь сновала из угла в угол, перекладывая бумаги. Вошедшим она указала на стулья и сообщила, что ждать придется недолго, но одной из них – безрезультатно, потому как вакансия одна.

– Знаю, – пробурчала Капитолина, – и на нее претендует блондинка. Только я не в бухгалтерию пришла устраиваться. – Семенова сделала паузу и продолжила: – А на место секретаря. Меня попросили.

Бедная мышь села там, где стояла.

– А что, – пролепетала она, хватаясь за левый бок, – Леониду Аркадьевичу уже одного секретаря мало?

– Кто же сегодня держит одного секретаря? – усмехнулась Капа. – Минимум штуки три. С языками.

– А языки зачем? Марки к конвертам клеить? – доверчиво спрашивала секретарша.

– Ага, – кивнула ей Капитолина, – и для этого тоже. К немецким маркам – немецкий язык, к английским – английский…

– Капа, – шепотом укорила ее Оля. – Она сейчас бухнется в обморок! Я не хочу, чтобы приехавший Бессонов застал нас здесь с трупом.

– Вот в вашей фирме в какую страну письма обычно отправляют? – спокойно продолжала Капа.

– В Германию, – пропищала девица.

– А, – глубокомысленно заметила Капитолина. – А та фирма, куда я устраиваюсь, французам все больше шлет…

– Так вы не к нам устраиваетесь?! – Слабый румянец вернулся на бледное лицо.

– Не к вам, – призналась Капитолина, виртуозно выпутавшись из неловкого положения. – Меня другие попросили. А подруга у вас будет работать. С Леонидом Аркадьевичем. Как он, нормальный мужик или со сдвигами?

От радости, что Капитолина не претендует на ее место, секретарша Верочка рассказала о своем хозяине все, что знала, на всякий случай пытаясь сгустить краски. Вдруг эта наглая девица передумает, или в той фирме, где занимаются отправкой корреспонденции во Францию, у нее ничего не получится. Поэтому к моменту появления в приемной господина Бессонова девушки знали о нем все.

Во-первых, Леонид Аркадьевич Бессонов был жутким деспотом. Корни этого деспотизма уходили в глубину веков. По всей видимости, его предки мучили крепостных сотнями, получая от этого удовольствие. Скорее всего, в их поместье было принято раздавать розги налево и направо, не считаясь с настроением и занятостью холопов. Только стоит холопу покрасить ногти в рабочее время, как ему, ей то есть, сразу поручают кучу дел.

Оля посмотрела на маникюр секретарши. Убийственно красный цвет ногтей и размазанный лак на пальцах красноречиво свидетельствовали, что это первый в жизни Веры маникюр. Ой, наверное, Верочка насмотрелась на любовниц начальника и решила брать с них пример, подумала Пирогова. Оля пригляделась: действительно, у секретарши была ухоженная голова, только до макияжа дело так и не дошло. Видимо, помешал деспот Леонид Аркадьевич.