Пока они пили чай и разговаривали о каких-то постороннихмелочах, в подсознании Саши билась одна-единственная мысль: как хорошо, что онапознакомилась с Максом и он не бросил ее одну.

Ничто в нем не казалось ей странным. Даже то, что он с ходувызвался помогать практически незнакомой женщине, которая весь вечер язвила вего адрес. Макс не настаивал на том, чтобы поехать в милицию. Пуля, застрявшаяв сиденье «Фольксвагена», будто вовсе не волновала его. А ведь это была улика!И, должно быть, важная. И еще. Когда она собралась домой, он спокойно поехал сней. Хотя первое, что должно было прийти в голову здравомыслящемумужчине, – это избегать мест, где его спутницу могли поджидать наемныеубийцы. Но Саша ни о чем этом не думала. От страха она потеряла всякиеориентиры.

– Я постелю тебе на диване в маленькой комнате, –сказала она, убирая со стола. – Думаю, ты уместишься.

– Подожди, Александра, давай все-таки поговорим.

Саша покорно возвратилась на свой стул и сложила руки наколенях. Перед тем как заняться чаем, она успела переодеться в джинсы иводолазку.

– Не знаю, что еще я могу тебе рассказать. Кажется, ничегоне упустила.

– Расскажи про ваш салон. Как вы решили его организовать,как помещение снимали, как с девчонками договорились дела вести.

– Зачем это?

– Да мне просто интересно, – пожал плечами Макс. –Интересно, как ты живешь, чем дышишь...

Саша кашлянула:

– Догадайся, кем я работала еще год назад?

– Ты? – Макс сморщил нос. – Актрисой, наверное.

– С чего ты взял?

– У тебя потрясающая мимика, выразительный голос,сумасшедшая реакция, ну и внешность, конечно.

– Внешность! – воскликнула Саша. – Ты лжешь!

– Почему это?

– Потому что ты первый о ней говоришь.

– Да быть того не может! – усмехнулся Макс. – Еслиопустить цветистые фразы, лично мне твоя внешность очень даже нравится. И я никапельки не лгу. Так кем же ты работала? Маникюршей?

– Газетным репортером.

– О! – Макс откинулся на спинку стула. – Это те,которые без мыла... прямо в душу?..

Саша рассмеялась:

– Ты тоже тот еще фрукт.

Потом она начала рассказывать Максу о том, как зарождаласьидея имидж-салона, какие препятствия вставали на пути к успеху и как обстоятдела на сегодняшний день. Таким образом все снова вернулось к убийствам.

– Оперативники Анну прямо за горло взяли: что за карточкиоказались на руках у жертв? Откуда они? Зачем? Кто вписывал туда часыпосещений?

– Фирменные визитки, что ли? – не понял Макс.

– Вроде того. Такие маленькие книжечки, как в дорогихпарикмахерских или женских клубах. Я сейчас тебе покажу.

Саша сходила за своей сумочкой и достала из кошелька визитку«Триады».

– Видишь? Я сама делала эскиз для обложки.

– Красиво, – похвалил Макс. – А вот на этихразграфленных листочках вы пишете время следующего визита?

– Так точно. Ведь женская память – штука избирательная.Женщина может помнить телефон любовника, с которым рассталась пятнадцать летназад, и забыть, во сколько ей сегодня к зубному.

– Может, твоя память все-таки подкинет тебе ответ на вопрос:зачем в тебя сегодня стреляли?

– Я не знаю. Правда. А если это не в меня, а в тебястреляли?

– Нет, как раз в тебя. Я видел, куда попала пуля. Я дажерядом не стоял.

– Если честно, мне безумно страшно. И я никак не соображу,что надо делать.

– Мы с тобой вместе сообразим. Завтра. А сегодня надо хорошовыспаться. Недаром же говорят: утро вечера мудренее.

– Дурацкое какое-то слово – мудренее.

– Татарское, наверное.

– Я, пожалуй, сегодня не смогу спать, – призналасьСаша.

– А у тебя есть валерьянка?

– Есть успокоительные таблетки.

– Тащи сюда.

Макс вытряхнул для нее из пузырька две таблетки снотворного,она их послушно выпила. А когда приняла ванну и удалилась в спальню, он пришелпроведать ее перед сном. Поправил одеяло, потом наклонился и поцеловал в лобик.Саша сонно улыбнулась в ответ.

Макс ушел в маленькую комнату и выждал полчаса. После чегоподнялся на ноги, вышел в коридор и начал методично обыскивать квартиру.Довольно быстро нашел пистолет. Долго осматривал его, потом сунул на место.Больше ничего криминального не оказалось, но и пистолета было выше головы.

Закончив обыск, Макс притащил на свой диванчик альбомы сфотографиями. Каждого изображенного на фото человека рассматривал долго ипристально, прочитывал все подписи на оборотах. Увидев Диму Еланского,мгновенно среагировал на знакомое лицо. Минуты две пытался понять, откуда онзнает этого парня. Потом наконец вспомнил, что практически ежедневно видит егона телеэкране, когда смотрит новости. Пролистал свадебные фотографии, покачалголовой. Прошел на цыпочках к стеллажу, поставил альбомы на место и заглянул кСаше. Ей снилось что-то плохое: она сердито надувала губы и сжимала-разжималакулаки. Макс вспомнил, как она третировала его, и усмехнулся. Перец, а недевка!

Возвратившись в маленькую комнату, Макс сел на диванчик и,поглядев на себя в зеркало шкафа-купе, тихо сказал:

– Я влип во что-то явно не то.

Настя Леонтьева так и не дожила до своего двадцатитрехлетия.Кто-то ударил ее кулаком в лицо, сбив с ног, потом накрыл голову подушкой ивыстрелил через нее из пистолета, попав прямо в переносицу. Подушкуэксперт-криминалист снял. И теперь со всех стен на мертвую девушку с застывшимиулыбками глядели фотокрасотки, выставляя на обозрение голые плечи, ноги иживоты.

– А вот и фирменный знак убийцы, – один изоперативников положил на стол извлеченный из сумочки жертвы картонныйквадратик.

Фирменным знаком убийцы оказалась визитная карточка «Триады».В ней было отмечено, что вчера днем девушка побывала в растреклятомимидж-салоне, и жизнь ее потеряла стоимость и гроша ломаного. Ее застрелили темже вечером, примерно от десяти до полуночи. Однако на сей раз убийцавоспользовался не «береттой», а пистолетом «ТТ».

– Надеюсь, это ваша последняя родственница? – спросилКусков, обращаясь к хозяину студии, сидевшему с остановившимися глазами всоседней комнате. – Если нет, то сообщите нам адреса остальных. Мыпопытаемся их предупредить об опасности.

– Черт возьми, я ни в чем не виноват! – надрывновыкрикнул Вадим Анисимов. Руки у него дрожали, и, чтобы унять эту противнуюдрожь, он зажал их между коленями.