если я еще хоть раз увижу пятна на страницах после вас, адептка Аринель, вы можете отправляться учиться в зверинец. Там от вас меньше разрушений. Будь вы хоть трижды лучшая адептка курса, неуважения к книгам я не потерплю. Тот справочник существует всего в трёх экземплярах, а вы на первом курсе посмели заляпать его соусом.

Супер! Меня теперь ещё и библиотекари презирают. Может, я еще и котят сажаю на деревья? Старушек перевожу через дорогу не в ту сторону?

Угрюмо кивнув библиотекарше, я уползла подальше.

– Вась, скажи честно, я что чудовище? – обратилась я за утешением к самому близкому (или как минимум недалекому) существу.

– Не-не, если тебе нужна моральная оценка твоих действий, обратись к кому-нибудь другому. Я такими вещами не занимаюсь.

– Да брось, ближе тебя у меня никого нет. С тобой я знакома дольше всех, ты видел меня в худшие моменты жизни. Давай честно, я так ужасна? Одногруппники меня не любят, у библиотекаря на меня зуб, преподаватели завалить пытаются.

– И?

– Что и? – не поняла я.

– Какая разница, что они там думают? Знаешь, главная заповедь Великого Некота гласит: будет день, будет и сыр. А вторая заповедь это: и сказал он, что сыр это хорошо, и повелел помнить об этом последователям. В общем, некоты странные чудики, но суть в том, что не все в мире поддается твоему контролю. Сосредоточься на приятных мелочах и отбрось в сторону то, что не можешь контролировать.

– Звучит разумно, – кивнула я. – Осторожнее, Вася, ещё немного и я решу, что ты действительно мудр.

– Во-первых, не зови меня Вася, это жалкая человеческая кличка, во-вторых, я действительно мудр. Ты знаешь, что я практически дипломированный джинн?

Я лишь закатила глаза и уткнулась носом в книгу. Вот узнаю сейчас всё о боевой магии и стану самым лучшим боевым магом. Вот тогда-то мы с моим почти дипломированным джинном им всем покажем.

– Помощь требуется? – мягко проурчал знакомый голос.

Чёрт-чёрт-чёрт! Я же видела, как он исчезает в тумане полигона в сопровождении нашего зелёного учителя! – неужели он уже закончил упражняться?

– У тебя такое лицо, что я всерьез опасаюсь за сохранность этой книжки, продолжил он мягким гипнотизирующим голосом.

– Помощь с чем? – фыркнула я, старательно не глядя на блондинистое чудовище, которое тут зовется принцем. Не до принцев мне, я учусь. Хватило и того, что он стал свидетелем аж двух нелепых ситуаций с моим участием. Достаточно. – С чтением? Уверяю, тут работа на одного.

– А я уверен, что вдвоем это делать куда интереснее, – не отводя от меня горящих глаз, сказал принц.

Э-э-э… Мы сейчас точно о чтении говорим?

– Ваше высочество, я тут пытаюсь стать хорошим боевым магом, чтобы не дать вам умереть во время поисков Жемчужины. Вы точно хотите меня отвлекать? – снисходительно фыркнула я и, отбросив с лица прядь волос, погрузилась в книгу. Ну, попыталась, по крайней мере.

– Знаешь, что-то в тебе есть эдакое… – задумчиво протянул принц и без приглашения уселся рядом. Еще бы, зачем августейшим особам приглашения? Они сами решают, куда и к кому подсаживаться.

– Знаю, – отмахнулась я. Да, может, не самое подобающее поведение с принцем, но ведь мы в академии, а здесь все равны. Адепт адепту люпус эст и все такое. – Три пирожка с мясом и стакан компота, вот что во мне эдакого.

– Если тебя так интересует атакующая магия, советую заглянуть в монографию Добчинерта. У него этот вопрос разобран гораздо лучше, чем в том старье, что ты взяла. Почему тебя никто не консультирует? Вся академия знает, что ты потеряла память, тебя должен кто-то курировать.

– За моим физическим здоровьем следит Мириэль, вопросы памяти решает целый консилиум, физподготовкой моей сегодня на полигоне тоже занимались, ты сам был свидетелем, а что до успеваемости в науках, то тут…

– Нет никого лучше меня, – самодовольно закончил принц. Он откинулся на спинку стула и, не глядя, махнул рукой. Откуда-то с полок тут же прилетела книга, мягко ткнувшись в его ладонь, словно послушная собачонка.

– Адептка Аринель, использование призывающих чар на территории библиотеки категорически запрещено, – зашипела библиотекарша. Интересно, у неё со зрением проблемы или она целенаправленно решила на меня всех собак спустить?

– Боюсь, что Аринель здесь не при чем, – покаянно улыбнулся библиотекарше принц. – Это моя вина. Так хотелось показать Аринель один отрывок, что начисто забыл правила. Вы ведь простите мне этот грешок?

– Я… Вы.. Ну, конечно! Конечно! – пылко заверила его библиотекарша, покраснев до корней волос. – Адепт Идрис, я уверена, вы не собирались...

– Вот и замечательно, – мягко, но решительно оборвал её стенания он.

– Удобно, наверное, быть принцем, – пробубнила я.

– Не всегда. В большинстве случаев больше проблем, чем пользы. Когда мне было шесть, меня однажды остановил на улице старик и сорок минут рассказывал, что необходимо изменить в налоговой политике государства. Ты знала, что мой отец совершенно неправильно управляет страной?

Я покачала головой и расхохоталась. Картина крохотного голубоглазого светловолосого херувимчика, стоящего посреди улицы и слушающего, как и что нужно изменить в стране, показалась мне невероятно уморительной.

– Почему ты вообще гулял один? Разве у принца не должно быть охраны?

– Не всегда охрана уместна. Бывают ситуации, с которыми мужчина должен столкнуться в одиночку.

– Например? – закатив глаза, снисходительно поинтересовалась я.

– Например, когда встречается с будущей женой, – понизив голос, сообщил Идрис.

– Только не говори мне, что в тот знаменательный день ты шёл на встречу с собственной женой, – фыркнула я. – Разве что период обручения у вас неприлично затянулся.

– Нет, – мурлыкнул принц, вытягивая ноги и закидывая мускулистые руки за голову, мечтательно уставившись в потолок. – В тот знаменательный день я спешил на свидание со знаменитыми сахарными булочками мадам Ванни…

Я не удержалась и прыснула. Звучало это…

– Зря смеёшься, – слегка обиделся принц. – Мадам Ванни печёт самые лучшие булочки в столице. Мне пришлось снять следящие чары, обмануть одного гувернёра, четырёх телохранителей, с полдюжины шпионов и стражу на выходе, чтобы добраться до вожделенного десерта. Мой учитель фехтования придерживался радикальных взглядов, считая, что сладкое портит фигуру и отрицательно сказывается на быстроте реакций.

– А это точно был учитель, а не учительница? – заинтересовалась я.

– Ну,