Сегодня такой тип военных действий может показаться дикостью, однако chevauchée использовались в большинстве военных кампаний, проходивших в Европе XII века. Ветераны – Генрих II и граф Патрик – хорошо знали, что это самый быстрый и надежный способ поставить врага на колени. В «Истории» сказано: «Когда бедняк больше не может собирать урожай с поля, он перестает платить ренту, и это, в свою очередь, разоряет его лорда». В 1168 году этот прием тоже сработал. Бунт Лузиньянов был подавлен меньше чем за месяц. Жоффруа и Ги подчинились, их замок сдался, и в Пуату вернулось подобие порядка. Но Генрих понимал, что такие карательные меры не могут обеспечить долговременное решение, и потому обратился к супруге. В 1167 году она дала жизнь восьмому ребенку – сыну Иоанну – и была готова принять более активное участие в управлении государством. Расчет был на то, что, являясь аквитанкой по рождению, она сумеет завоевать преданность жителей провинции. Поэтому Элеонора вместе с графом Патриком осталась в Пуатье, а король отбыл на север на мирные переговоры с Людовиком Французским.

Предательство на дороге

В начале 1168 года Уильям Маршал вместе с небольшой частью свиты графа Патрика сопровождал королевский кортеж Элеоноры Аквитанской в поездке по заросшим лесами холмам Пуату. Точная цель ее путешествия неизвестна, но представляется, что в тот теплый весенний день никто из путешественников ничего не опасался. Патрик и его люди были без доспехов, да и рыцарей среди них оказалось немного. Вероятнее всего, Элеонора объезжала покоренные земли Лузиньянов и теперь возвращалась в Пуатье.

Внезапно королевский кортеж был атакован с тыла большим отрядом тяжеловооруженных воинов Лузиньянов, которыми командовали братья Жоффруа и Ги. В «Истории Уильяма Маршала» это нападение названо хорошо подготовленной засадой, и, хотя некоторые аспекты рассказа подтверждаются другими источниками того времени, точные причины внезапной конфронтации остаются неясными, и впоследствии вызвали ожесточенные споры. Представляется, что обозленные последней кампанией Генриха Лузиньяны рассчитывали захватить ценных заложников, чтобы получить выкуп и иметь дополнительные рычаги в будущих переговорах. Не исключено, что их целью была сама королева Элеонора.

Граф Патрик сразу понял, что силы противников не равны, и первым делом «отправил королеву в замок» – вероятно, в Пуатье. Самому Патрику, Уильяму и оставшимся членам mesnie из Солсбери предстояло задержать противника, чтобы дать возможность королеве оказаться в безопасности. Ожесточенная схватка началась немедленно. Граф Патрик, без доспехов и верхом на иноходце, крикнул, чтобы ему немедленно привели боевого коня, и устремился на врага. В горячей неразберихе первого контакта граф оказался изолированным от своей свиты, потому что многие воины Солсбери, в том числе и Уильям, немного отстали, поспешно облачаясь в доспехи. Тем не менее Патрик в первом столкновении уцелел. Привели его боевого коня, граф спрыгнул на землю, чтобы сесть на него и продолжить сражение. Он уже почти был в седле, на какое-то время повернувшись спиной к противнику, когда случилось несчастье. Рыцарь Лузиньянов выехал вперед и пронзил графа сильнейшим ударом копья. На Патрике не было доспехов, и поэтому копье пробило тело графа насквозь. В результате страшного удара вероломного убийцы граф Патрик умер на месте.

Обе стороны не сразу осознали масштаб случившегося. Представляется в высшей степени маловероятным, что смерть графа Солсбери входила в планы Лузиньянов. Люди, занимающие такое высокое положение, были слишком ценными, чтобы их убивать, тем более так – между прочим. Да и все знали, что рыцарь в полном защитном облачении практически неуязвим. Уже в первый момент Жоффруа и Ги, должно быть, поняли, что это черное дело повлечет серьезные последствия. Конечно, позже они будут утверждать, что это был скорее несчастный случай, чем умышленное убийство.

Но Уильям Маршал, как и другие рыцари Солсбери, на этот счет имели другое мнение. Они испытали шок и ослепляющую ярость. Согласно «Истории», Уильям обезумел от горя, ругая себя за то, что не успел остановить руку убийцы. Теперь на Уильяме уже был хауберг. Он не стал надевать остальную часть доспехов, вскочил на коня и бросился в бой, желая во что бы то ни стало жестоко отмстить врагам. Он наносил удары копьем, а потом, когда его конь пал, мечом, разя противников и их коней. Биограф уподобил его «голодному льву», рвущему добычу. Но все же число противников оказалось слишком велико. Постепенно рыцари Солсбери отступили или сдались. Маршал упорно сопротивлялся, прислонившись спиной к забору, словно «дикий кабан, отбивающийся от стаи волков». Он пытался удержать нападавших на расстоянии удара меча. И тогда один из воинов Лузиньянов обошел его и нанес удар сзади. Копье прошло сквозь прутья забора и ударило Уильяма в бедро, пронзив его насквозь. Только тогда рыцарь упал.

Убедившись, что Уильям Маршал больше не шевелится, воины Лузиньянов подошли, чтобы взять его в плен. Копье вытащили из его тела, и кровь сразу хлынула из раны, заливая одежду… Земля под ним тоже окрасилась кровью. Физическая боль не могла заглушить боль душевную, пришедшую, когда он попытался осознать величину постигшей его катастрофы. В этом удаленном уголке Анжуйской империи он в одночасье лишился всего. Бездыханное тело его дяди лежало на земле совсем рядом с ним. Мука от этой потери лишь усугублялось пониманием, что после гибели его родственника и покровителя его будущее погублено. Все надежды на безопасность и успех рассыпались в пыль. Уильям Маршал был никому не известным, а теперь еще и тяжело раненным рыцарем, пленником банды головорезов Лузиньянов, которые не могли не понимать, что поставили себя вне закона. Готовясь к бегству, Лузиньяны не сделали попытку позаботиться о ране Уильяма. Его окровавленное тело бесцеремонно привязали на спину осла, и отряд поспешно удалился, растворившись на просторах Аквитании.

Уильяму Маршалу повезло. Он пережил схватку с воинами Лузиньянов и последовавшие за ней долгие месяцы плена. Почти все время с ним обращались грубо и бесцеремонно даже по меркам того времени. Он бесконечно долго ехал на осле по густо заросшим лесами холмам Пуату, при этом никто и не подумал перевязать его раны. В «Истории» сказано, что пленители совершенно не заботились о нем, продираясь по лесам, и их переход больше всего походил на поспешное бегство. Им было чего бояться, и они нигде не могли чувствовать себя в безопасности. Являясь разыскиваемыми преступниками, они старались избежать возмездия анжуйцев и потому все время находились в движении, не задерживаясь в одном месте больше чем на ночь. Их пленник – Уильям – не имел особой ценности. За рыцаря такого положения никто не стал бы платить выкуп. Да и в качестве средства давления на переговорах на него не стоило рассчитывать. Лузиньяны все же не были мясниками, поэтому не добили его, но и не старались спасти его жизнь.

В первые дни после гибели графа Патрика Уильяму пришлось бороться за жизнь самостоятельно. Сначала он разорвал на бинты свою одежду, надеясь остановить кровотечение. Он выпросил у Лузиньянов кусок холста и тщательно перетянул раны. Но все самодельные бинты быстро пропитывались кровью, и рыцарю приходилось стирать их и снова использовать. Остается только удивляться, что Уильям не погиб от кровопотери или инфекции. По прошествии многих лет эти дни стали полузабытым воспоминанием о сильной боли и постоянных неудобствах, но одновременно в памяти Маршала осталось два примечательных инцидента.