Первый больше похож на изрядно приукрашенную рыцарскую сказку, хотя мог быть и правдой. Согласно «Истории», один из союзников Лузиньянов предложил им ночлег, и «добрая леди с благородным сердцем», очевидно, пожалела Уильяма. «Она принесла из своей комнату буханку хлеба, вынула мякоть и заполнила корку отличными полотняными бинтами». Получив столь ценный подарок, Маршал смог лучше перевязывать раны, и его состояние начало медленно улучшаться. Вторая история весьма любопытна и, возможно, дает правдивое представление о склонном к соперничеству характере Маршала. Прошли недели, и Уильям почти излечился от ран, причинивших ему столько боли. Он лучше узнал Лузиньянов, и даже получил возможность относительно свободно передвигаться по лагерю. Как-то вечером воины Лузиньяна коротали время за игрой la pere geteien. Это простая забава, заключающаяся в том, что каждый участник старается забросить как можно дальше тяжелый камень. Уильям не смог устоять и попросил принять его в игру. Он выиграл состязание, но из-за приложенных усилий его раны снова открылись, существенно задержав его окончательное выздоровление.

Для Уильяма Маршала это время было настоящим кошмаром, полным мучительной неопределенности. Он подозревал, что анжуйские хозяева о нем попросту забыли. Но вскоре его судьба в одночасье изменилось. Пришло сообщение, что королева Элеонора желает заплатить выкуп за его освобождение. До нас не дошло никаких свидетельств, объясняющих это неожиданное решение: возможно, Уильям привлек внимание Элеоноры во время первого этапа Аквитанской кампании, или до нее могли дойти рассказы о его героизме во время стычки с нападавшими. Как бы то ни было, Уильям получил свободу, и, более того, после полного выздоровления ему было предложено место в личной военной свите королевы. Перемены оказались весьма впечатляющими. Брошенный пленник стал рыцарем одной из самых замечательных женщин в мире. Теперь у него была прекрасная одежда, новые доспехи и оружие, кони и деньги. По утверждению биографа Уильяма Маршала, он не мог поверить своему счастью и считал, что теперь он «весь в золоте».

СЛУЖИТЬ ЮНОМУ КОРОЛЮ

О следующих двух годах жизни Уильяма почти ничего не известно. Его биограф предполагает, что он объездил много земель в поисках славы и денег, но при этом оставался членом свиты Элеоноры. Возможно, Уильям действительно посещал в этот период турниры, но, вероятнее всего, он все же оставался в Аквитании и помогал установить анжуйское господство в регионе[10]. К тому времени, как он получил свободу, тело графа Патрика уже было с большими почестями захоронено в церкви Святого Илария в Пуатье, однако вражда с Лузиньянами не прекратилась. Сражения велись по всей Аквитании до лета 1169 года. Пуату и окрестные провинции в конце концов были покорены, хотя Жоффруа и Ги оставались на свободе.

Один факт представляется определенным: к 1179 году Маршал существенно упрочил свою репутацию. Королева считала его храбрым и опытным воином, безоговорочно ему доверяла. Возможно, его уже заметил и ее супруг – король Генрих II. Теперь Уильям был в милости у членов Анжуйской королевской семьи. Таким образом, за четыре года он прошел путь от нищего рыцаря, которого сторонились домочадцы Танкарвиля, до уважаемого воина, служащего самой могущественной королевской династии Европы.

Степень изменчивости карьеры Маршала стала очевидна, когда летом 1170 года он сопровождал Элеонору Аквитанскую в Англию. Королева прибыла в Лондон, чтобы посетить коронацию своего сына Генриха, состоявшуюся 14 июня в Вестминстерском аббатстве. Это событие изменит анжуйскую историю и ход карьеры Уильяма Маршала. Генрих II хотел избежать и неопределенности, последовавшей после смерти его деда – короля Генриха I, и возврата к разрушительной гражданской войне, имевшей место при короле Стефане. Теперь порядок престолонаследия новой Анжуйской династии должен был стать четким и неоспоримым, и центральное место в исполнении этих планов короля принадлежало его старшему сыну и тезке. В 1170 году юному Генриху было пятнадцать лет. Это был высокий и удивительно красивый молодой человек. Современники восхищались его широкими плечами, длинной шеей, бледной кожей, потрясающими голубыми глазами и золотисто-рыжими волосами. Создавалось впечатление, что родился новый мифологический герой, обладающий внешностью Париса, отвагой Гектора и непревзойденным мастерством Ахиллеса – по крайней мере, такого мнения придерживался один из придворных льстецов Генриха II.

Юный король Генрих

Этот эффектный принц стал одной из центральных фигур в жизни Уильяма Маршала на ближайшее десятилетие и даже больше. Пара стала неразлучной. Генриха с раннего детства воспитывали для короны. Вначале его отец Генрих II использовал сына в качестве пешки в большой игре со своими извечными соперниками – Капетингами. Чтобы обеспечить в 1160 году выгодный мир с королем Людовиком VII, гарантирующий права анжуйцев на спорную территорию нормандского Вексена, король Генрих женил своего сына – тогда ему едва исполнилось пять лет – на дочери Людовика Маргарите (родившейся от второго брака с Констанцией Кастильской). Маргарита была еще младше своего жениха – ей было только два года. Свадьба стала настоящим скандалом, поскольку противоречила церковным законам. Позднее шутили, что Маргарита прибыла на свадьбу в люльке, и оба малыша во время церемонии плакали.

Впоследствии Генрих II стал уделять большое внимание образованию сына, временно отправив его для обучения в дом Томаса Бекета, после чего стал привлекать к управлению страной. В январе 1164 года юный Генрих (тогда ему было девять лет) посетил совет феодальной знати и церковнослужителей в Кларендоне, где были приняты «кларендонские конституции», закрепляющие привилегии короны. Отмечалось, что этот противоречивый законодательный документ был принят в присутствии «лорда Генриха и его отца короля». К этому времени Генрих II уже всерьез обдумывал идею короновать и помазать своего старшего сына еще при своей жизни, чтобы его статус наследника престола никто не мог оспорить. Судя по сохранившимся финансовым документам, в 1162 году были потрачены деньги на изготовление маленькой копии королевской короны, а также набора царских регалий, однако после отчуждения короля Генриха и Томаса Бекета планы пришлось отложить, поскольку процедура коронации издавна считалась прерогативой архиепископа Кентерберийского.

Планы Генриха II для Анжуйской империи стали окончательно ясны в январе 1169 года на мирной конференции с Людовиком VII, которая состоялась в местечке Монмирай, что к востоку от Ле-Мана. В объемном договоре король Генрих недвусмысленно определил, что старший сын станет его преемником – королем Англии, герцогом Нормандским и графом Анжуйским. Также были предусмотрены условия для двух других его сыновей: Ричард, следующий по старшинству, должен был унаследовать герцогство Аквитанское, родину его матери, а Джеффри был назначен наследником графства Бретань. В ответ на подтверждение Людовиком этих условий анжуйцы принесли ленную присягу за свои континентальные владения, и Генрих согласился на еще один брачный союз с Капетингами – на этот раз речь шла об обручении юного Ричарда и дочери Людовика VII Алисы.