На все это в той или иной степени указывается в «Истории Уильяма Маршала», а другие современные источники предполагают, что к концу 1172 года сторонники юного короля стали подталкивать его к действиям. Один хронист отмечает: некоторые лица стали нашептывать Генриху, что он должен править страной вместе с отцом или даже самостоятельно, поскольку после коронации эпоха правления его отца, по сути, подошла к концу. Мы не знаем, участвовал ли в этом Уильям Маршал. Но информация о том, что в mesnie юного короля зреет заговор, определенно достигла ушей Генриха II. Он немедленно вмешался и убрал воина Аскульфа Сент-Илера и других молодых рыцарей из числа советников и домочадцев своего сына.

Старый король не имел намерения делить реальную власть с сыном. С его точки зрения, Генрих Молодой был королем только номинально, фигурой, которую можно показать и которой, при необходимости, можно манипулировать. Ему выплачивали щедрое (хотя и ограниченное) содержание, но не давали реальной независимой власти. Мальчик должен был оставаться наготове и покорно ждать – желательно бесконечно долго. Такой подход к делу управления государством был «фирменным знаком» старого короля. Генрих II был феноменально искусным монархом и правителем, но также маниакальным скопидомом, когда речь шла о власти. Он был готов делиться средствами, но не властью. Возможно, это было проявление жадности, или Генрих считал немыслимым, что кто-то другой способен выполнить геркулесову задачу управления империей. Значительную часть своей карьеры он действовал как шахматный игрок, сидящий перед доской и стремящийся во что бы то ни стало каждую пешку передвинуть собственной рукой. Только под большим давлением старый король мог прибегнуть к помощи доверенного лица: так Генрих Молодой правил Англией вместо отца после кризиса 1170 года, а его младшие сыновья должны были со временем надзирать за Аквитанией и Бретанью. Однако Генрих II категорически не желал никому отдавать неограниченную власть над Англией или любой другой частью Анжуйской империи. В 1150 году, когда Генриху II было всего шестнадцать лет, его собственный отец, Жоффруа Плантагенет, счел возможным отдать ему права на герцогство Нормандское. Теперь, двадцать лет спустя, старый король не мог заставить себя сделать то же самое для своего старшего сына.

Вальтер Мап, один из придворных Генриха II, позднее утверждал, что грозная мать старого короля, императрица Матильда, учила сына внушать преданность, ни к кому не проявляя благосклонности. Говорят, он утверждала, что «неуправляемого ястреба» можно приручить, только держа его впроголодь. По ее мнению, секрет заключался в том, чтобы все время показывать хищнику мясо, но в последний момент убирать его, не давая схватить. После такого воспитания хищная птица становится более бдительной, внимательной и послушной. Конечно, сохраняется опасность, и Мап это хорошо знал, что голодающий хищник может наброситься на хозяина.

Дорога к мятежу

Первые признаки надвигающейся бури были заметны уже в конце 1172 года. В ноябре Генрих Молодой и королева Маргарита прибыли в Париж, чтобы встретиться с ее отцом Людовиком VII. Говорят, что он отнесся к обоим как к детям. Юный король и его супруга провели рождественские праздники в Бонвиле, что в северной части Нормандии, и Уильям Маршал, разумеется, был с ними, а Генрих II и Элеонора Аквитанская встретились в большой анжуйской крепости Шинон, что более чем на 200 миль южнее. Вероятнее всего, юный Генрих уже готовился бросить вызов власти отца. Возможно, он даже сговорился со своим тестем из Капетингов. Должно быть, старый король чувствовал растущее недовольство сына, но он все же не предвидел взрыва, которому предстояло разорвать на части Анжуйскую империю.

Генрих II собрал жену и четырех сыновей на встречу, состоявшуюся 25 февраля в Лиможе, столице региона Лимузен, что в центральной части Аквитании. Туда также съехались ведущие представители знати из Южной Франции и Иберии, а также прибыл граф Тулузский и король Арагонский. Старый король наметил это большое собрание анжуйцев как подтверждение династического превосходства и регионального господства. Но все пошло не по плану, и оно послужило искрой, зажегшей пламя самого крупного мятежа за период его правления. Проблемы начались, когда Генрих гордо объявил об устройстве очередного выгодного брака – его младшего сына Иоанна, которому не было еще и пяти лет, и дочери французского магната Гумберта, графа Морьена, счастливого обладателя трех самых важных замков в Анжу – Шинона, Людона и Мирабо. Это был искусный маневр. Понятно, что Иоанн не мог управлять этими крепостями лично, а значит, ими будет управлять старый король и держать их за пределами досягаемости Генриха Молодого, номинального «графа Анжу». Да, старший сын будет недоволен, но старый король, вероятно, посчитал, что Генрих будет вынужден проглотить гнев. Он ошибся.

Генрих Молодой открыто выразил недовольство, решительно заявив, что этот план нарушает его права как графа Анжуйского, а значит, никогда не будет принят. Более того, он потребовал, чтобы его отец передал ему в полное владение Анжу, Нормандию или Англию. Всем присутствующим стало ясно, какая глубокая пропасть разделяет отца и старшего сына. Короли разошлись, кипя от гнева, не в силах разговаривать друг с другом спокойно. Тем вечером Генрих II обнаружил, что началась большая игра. В личной аудиенции граф Тулузский сообщил королю, что два его младших сына, Ричард и Джеффри, и даже – немыслимо! – его супруга Элеонора, по слухам, готовят его свержение. Оказывается, уже много недель, может, даже месяцев в его доме зрел заговор, который угрожал потрясти до основания возлюбленную империю старого короля.

Генрих II не стал медлить. Он, судя по всему, отнесся скептически к рассказу о попустительстве Элеоноры, поскольку предоставил Ричарда и Джеффри ее заботам. В конце концов, и в этом все более поздние хронисты едины, ни одна королева в анналах истории никогда не предавала короля, да еще таким предательским образом. Но Генрих Молодой – другое дело. Теперь его встреча с Людовиком VII, прошедшая в ноябре, приобрела совсем иной смысл. Старый король поспешно отбыл на север, забрав Генриха и Маргариту с собой, и отдал тайный приказ готовить замки к войне. Юный Генрих, вероятно, следовал в сопровождении своей свиты, а значит, вместе с Уильямом Маршалом, но неясно, последовал ли он за отцом по собственной воле или по принуждению. По сообщению одного из местных хронистов, Генрих II сделал вид, что собирается на охоту, но, учитывая, что проехать надо было 150 миль, это объяснение не могло продержаться долго. Вероятнее всего, молодого короля проинформировали, что он должен сопровождать старого короля, но открытого разрыва пока не было.

Юный Генрих, наконец, начал действовать в Шиноне. Он среди ночи сбежал из замка в сопровождении только private familia – своих самых верных приближенных. В спешке даже Маргариту оставил в замке. И слуги вначале не поняли, что происходит. Хотя рыцари, и в том числе Уильям Маршал, сопровождали короля. Когда отряд удалился от Шинона и продолжал движение в ночи, стало очевидно, что Генрих хочет открыто выступить против отца, и каждому члену свиты необходимо сделать свой выбор. Кому они преданы? Генриху Молодому, своему господину, или его отцу, Генриху II, великому анжуйскому монарху? Неверное решение могло положить конец карьере, а может быть, и жизни рыцаря. Ричард Бар, хранитель королевской печати Генриха Молодого, решил вернуться в Шинон. Печать он забрал с собой. Унизительно, но домашняя челядь, включая ответственных за гардероб Генриха, последовала его примеру. Правда, когда слуги предстали перед старым королем, он отправил их обратно к сыну, вместе с богатыми дарами – серебряными чашами, лошадьми и богатыми одеждами. Пусть Генрих Молодой теперь был его противником, но он оставался анжуйцем и должен был сохранять королевское достоинство. Королевскую печать, однако, не вернули.