Наверное, даже не будь Ватсон доктором, он бы понял: он умирает. Он застыл, стал быстро выдыхать, почему-то шаря рукой по сиденью… Внезапно все вокруг пропало – и поезд, и окрестности, а вокруг установилась только звенящая пустота.

– Да, все правильно, мистер Ватсон. Вы мертвы, – сказал тот же голос.

Последнее, что подумал Ватсон: это же был именно тот человек, который являлся к нему в видении после шторма.

Он очнулся резко под перестук колес поезда. Сразу шумно вдохнул воздух, схватился за сердце. Боли не было. К нему кинулся Тоби и стал лизать лицо… Незнакомец, конечно же, исчез, а вокруг все происходило как ни в чем не бывало – люди вели себя так, будто их попутчик не умер вовсе, а всего лишь задремал. Впрочем, наверное, для них так все и выглядело…

…В Лондон Ватсон прибыл глубокой ночью, совершенно не выспавшись. После визита незнакомца его вновь мучили воспоминания о войне в Афганистане, да и Тоби был так напуган, что всю дорогу скулил. Ватсону даже пришлось дать пару монет кондуктору, который вознамерился высадить его собаку.

Когда поезд остановился, и Джон поднялся, намереваясь поскорее покинуть вагон, он вдруг рухнул как подкошенный под визг Тоби. С недоумением посмотрел на свои ноги – оказалось, что шнурки его ботинок связаны.

– Серьезно?!. Великий колдун – а шутки как у школьника?!. – крикнул он, глядя вверх (благо в вагоне уже никого не было). Почему-то именно эта мелкая пакость его особенно разозлила.

С поезда он сходил в твердом намерении покончить со всей этой историей и любыми воспоминаниями о Шерлоке Холмсе, а поэтому первое, что решил сделать в этот день, – забрать свои вещи из дома на Бейкер-стрит. Но ночью туда он все же предпочел не ломиться, а потому проспал несколько часов на скамье в здании вокзала.

Проснулся он невыспавшимся и опустошенным. Настроение его ухудшил дождь, который хоть и заканчивался – видимо, шел здесь всю ночь, – но все-таки создавал какую-то унылую атмосферу.

Ватсон кликнул кэбмена, уселся в кабину и назвал адрес.

– Но, сэр, – прогнусавил кэбмен. – На Бейкер-стрит такого дома нет!

– Послушай, милейший, я не расположен к шуткам…

Внезапная догадка озарила Ватсона. Он выскочил из кабины (Тоби только взвизгнул), подскочил к кэбмену и взял его за плечо.

– Эй, что Вы делаете, сэр?

Доктор вгляделся в его лицо… Совершенно обычное грязное, пропитое лицо мужчины лет за шестьдесят. Он это лицо не узнавал… Но, честно говоря, того кэбмена, который передал ему деньги за поездку в Саут-Даунс, он совсем не помнил.

– Ты был пять дней назад в баре на Торки-террас?

– Дайте подумать, сэр… Наверное, не был. Я был в запое и занимался им дома…

– Хорошо… – Ватсон снова сел в кабину.

– Так куда ехать-то?

– На Бейкер-стрит, к любому дому!

– Как скажете, сэр…

В поездке тучи в душе у Ватсона стали сгущаться еще больше. А что если Холмс и миссис Хадсон попросту его обманули? Что если для каких-то их, неведомых ему, целей просто назвали первый попавшийся адрес? Он заставил себя не думать об этом и пока они ехали просто бездумно смотрел в окно. Одно могло в этой ситуации радовать – дождь закончился.

Наконец кэб остановился.

– Вот, сэр. Самый последний дом по Бейкер-стрит – это дом №85.

Ватсон молча расплатился и вышел на улицу.

…Действительно, Бейкер-стрит, 85 – а дальше уже начиналась другая улица.

– Чертовщина какая-то… – пробормотал он в усы.

Увидев чистильщика обуви, он подошел к нему и спросил:

– Скажи-ка, друг, где я могу здесь найти дом Бейкер-стрит, 221б?

Тот поднял на него голову:

– Нигде, сэр. Такого адреса попросту нет…

– Ты точно это знаешь?!.

– Ах, сэр, Вы уже далеко не первый, кто меня об этом спрашивает. Почему-то многим нужен именно этот несуществующий адрес.

Ах он чертов аферист!.. Ватсон замер, не зная, что ему делать. Получается, все сказанные ему Холмсом и миссис Хадсон слова оказались ложью? То есть они либо украли его вещи с Торки-террас, либо просто не перевезли их?..

В смятении он стал оглядываться по сторонам – и вдруг увидел полицейского. Кажется, это был вполне нормальный полисмен, совсем не похожий на Мюррея и его напарника.

Ватсон сразу же направился к нему. Сейчас он раз и навсегда прояснит этот вопрос с Бейкер-стрит – или заявит на всю эту компашку в полицию!..

– Прошу прощения, констебль, – заговорил он. – Где здесь дом Бейкер-стрит, 221б?

– Что, сэр?..

– Бейкер-стрит, 221б…

Внезапно полицейский схватил его за левую руку, отчего Ватсон скривился от боли.

– А ну пойдем со мной, мерзавец, – пробасил полисмен.

– Послушайте, что здесь происходит?!. – чтобы заглушить боль, Ватсон попытался вырваться. Тоби отчаянно залаял.

– Я тебе покажу, как сопротивляться! – возопил полисмен и вдруг ударил Ватсона кулаком в лицо.

Доктор увидел вспышку, челюсть его хрустнула. Мир внезапно перевернулся, он услышал треск в затылке – и погрузился в темноту…

***

Очнулся Ватсон от того, что заныла незабвенная рука. К этой боли прибавилась и ноющая боль в челюсти. Он обнаружил себя лежащим на чем-то жестком и холодном в полутемном каменном помещении… Камера! Его посадили в тюрьму!

Он порывисто встал, поморщившись от боли, еще раз осмотрелся, а затем отчаянно заколотил в железную дверь с небольшой решеткой:

– Откройте! Откройте немедленно! Это какая-то ошибка! Я ничего не совершал!

Рука стала болеть совсем уж невыносимо, да и челюсть при криках болела все сильнее, и он в бессилии прислонился к двери.

Какое-то время ничего не происходило. Затем он услышал звук приближающихся шагов и грубый голос:

– Закрой рот! Будешь орать – познакомлю со своей дубинкой! – после чего раздался противный скрежет: это полисмен в знак подтверждения своих намерений провел дубинкой по прутьям решетки на двери.

Ватсон отшатнулся.

– Скажите хоть, за что я здесь?!.

– Скажут! Потом тебе все скажут! – крикнул полисмен и, судя по звуку шагов, ушел.

Ватсон сел на жесткую лежанку и попытался привести мысли в порядок. Последнее, что он помнил – это как хотел найти дом Холмса на Бейкер-стрит и как на него вдруг напал полицейский.

Так, неужели его видения превратились в нечто большее и он уже не контролирует свои действия?.. Или это какая-то ошибка?.. Определенно, ошибка. Он же ничего не совершал!.. По крайней мере, насколько он это мог помнить…