запомнить местную конституцию, нежели выучить все, что заложено в чёрной книге — сборнике рунических символов и формулировок заклинаний. А ведь помимо этого ещё куча составляющих: те же травы, обрядный инвентарь и прочие, прочие детали…

Швырнув сумку на одно из кресел, я, не долго думая, плюхаюсь на кровать, уставившись в потолок.

Лунный свет пробивается сквозь прозрачную штору, от чего тонкая серебристая полоска пляшет по полу.

Если так подумать, то ничего страшного не произошло.

Ну подумаешь — подняла пол кладбища, а затем не смогла его упокоить! С кем на бывает?! Уверена, даже у самого заядлого ботаника не всегда все выходит с первого раза. В конце то концов, кто не допускает ошибок? Правда, глядя на ту же Фидж, подобного и не скажешь…

Что ж…по крайне мере сегодня я провалилась не одна. И пускай так феерично — все же одна. Главное — сам факт!

В сотый раз тяжело вздохнув, снимаю грязные вещи, кажется, насквозь пропитавшиеся гнилой землей и чем-то отдаленно напоминающим тлен. А затем иду в душ, попутно распуская волосы. Правда так и не успеваю дойти до предполагаемой цели — двери в мою комнату неожиданно открываются — похоже я забыла закрыться — и прямо на пороге появляется разъярённый упырь.

А вот и подарочек воплотился в жизнь…

— Роуз… — в который раз шипит он, опасно надвигаясь на меня.

Я усмехаюсь, не удержавшись, глядя на розовое торнадо, красующееся на его голове.

Похоже кто-то только вышел из душа. Ведь сейчас на нем снова одни лишь пижамные штаны.

— А знаешь — тебе даже идёт, — стараясь особо не глазеть на него, опустив взгляд ниже, насмешливо отвечаю я.

— Ну все! Ты напросилась! — вдруг произносит он и кидается на меня.

Наверное, если бы моя комната была просторнее, то места для манёвров было бы куда больше. Однако реальность такова, что здесь с трудом помещается шкаф и стол. Не говоря уже о кровати! Поэтому я не нахожу ничего лучше, чем залезть на кровать и выставить руку вперёд со словами:

— Не приближайся, розовое чудовище!

Он вдруг останавливается. Поднимает руки вверх, мол: «Хорошо. Видишь — я тут, а ты — там».

Я замираю.

Неужели сработало?

Так просто?

И, словно в подтверждение моих мыслей, его губы растягиваются в дьявольское ухмылке. А затем он резко хватает меня за лодыжку и тянет вниз. В итоге я, словно мешок с картошкой, рухнув, падаю на кровать.

— Попалась, — насмешливо произносит Вэйсс, каким-то образом зажав мои руки над головой, нависая сверху, словно огромная, неподвижная скала.

Мы зависаем, глядя друг на друга. И я впервые замечаю насколько у него длинные ресницы, которые сейчас так изящно отбрасывают тени на щеки. Верхняя губа кажется немного полнее нижней. А этот чувственный изгиб чем-то напоминает фигуру сердца.

Я сглатываю. Его кадык дёргается. И в этот момент раздаются чьи-то шаги, вслед за которыми мы слышим:

— Оу, я похоже не вовремя. Хоть бы табличку повесили на двери, раз запирать их не научились.

Вэйсс, словно опомнившись, резко подскакивает с места, отпустив меня. И я тут же поправляю футболку, оголившую полоску живота.

— Это не то о чем ты подумал, — тут же произносит парень, не глядя на меня.

— Упаси Боги, — спешно произношу я, на всякий случай помахав руками из стороны в сторону, отгоняя злых духов.

Оба парня одаривают меня заинтересованными взглядами. И, растерявшись, я тут же произношу:

— Чего встали? Свалите из моей комнаты!

Кидман усмехается, одарив меня странным взглядом. В то время как Вэйсс лишь передергивает плечами. После чего они наконец покидают мое убежище. Правда напоследок упырь кидает: «Мы не закончили». На что я отвечаю ему: «Закончим на том свете!»

Лишь в конце, когда голоса становятся приглушенными, я слышу голос Кидмана:

— Ого. Да ты покрасился? А тебе идёт!

И многозначительный ответ упыря:

— Заткнись, если не хочешь свалить за грань раньше времени!

Что было дальше я не знаю. Как по мне, спустя двадцать минут, они вообще покинули комнату. Куда и зачем — без понятия. Да и, честно говоря, мне было плевать. Душ все ещё входил в мои планы.

В мыслях по-прежнему царил невероятный сумбур. Так теперь ещё и мерещились дымчатые глаза и губы в форме сердечка.

Вот ведь — чертовщина!

***Глава 9***

Стихийное бедствие

Заношу руку над деревянной поверхностью, чтобы постучать. Но дверь передо мной неожиданно открывается, и на пороге появляется госпожа Ардас.

— День добрый.

— Будет он добрый, когда все шастают. Нигде от вас нет покоя, — как всегда ворчит пожилая женщина, а затем добавляет, уставившись на меня: — Чего надо?

— Я на счёт своей комнаты.

— А, что с ней? — недовольно произносит она, стремительно вздёрнув бровью, которая так и кричит: «Ты уверена, что у тебя есть какие-либо жалобы? Ещё не поздно укатить подальше и не доставать меня!»

Но, поразмышляв пару секунд, я все же выдаю:

— Вот и я хотела бы знать — что с ней и, когда я наконец смогу съехать с мужской территории?

С тех пор как эта дамочка уверяла меня в том, что строение нового блока займёт неделю — максимум три — прошло куда больше времени!

Месяц, если быть точной!

На улице уже почти не осталось деревьев с листьями. Выйти без плаща или же берета — кажется смертоубийством. Ветер просто нестерпимо холодный. Впрочем, как и всегда в это время года. Даже зимой он не столь колючий. Хотя казалось бы — все должно быть наоборот! Но погода в Ольсфорде довольно непредсказуемая.

Иногда по утрам на дорожках можно заметить иней. А в зáмке наконец почувствовать обещанное отопление. И все бы ничего, если позабыть о том, что я по-прежнему должна делить комнату с упырем!

— О. Ты об этом, — как само собой разумеющееся, выдаёт она, словно ничего и не произошло. Но…на минуточку!

Ещё немного и я прикончу одного заядлого шутника!

На прошлой неделе он подкинул мне в комнату саранчу! Я потом ещё пару дней трясла головой. А все потому, что звук, который издают эти мерзки твари, настолько въедается в сознание, что потом отчетливо кажется — будто они повсюду!

До сих пор, как вспомню — так вздрогну! И это не говоря о том, что после них были фáлевские полёвки, которые нагадили мне где это было только возможно. А одна даже не хотела расставаться с моей кроватью, вцепившись в неё маленькими, когтистыми лапками. Затем последовал дигуáн — уж не знаю, где он смог