Кубрик боялся изобразить Лолиту жертвой, вероятно, потому что наша симпатия к Гумберту в таком случае исчезла бы. Когда Гумберт рассказывает Лолите о смерти ее матери, экран тускнеет, прежде чем мы видим, как эта озадаченная двенадцатилетняя девочка воспримет эту новость. Тем не менее Лайон тонко показывает страдания своей героини: временами ее лицо кажется невероятно пустым и непроницаемым, как бы намекая на то, о чем Гумберт в романе сказал: «Выражение у нее на лице – трудноописуемое выражение беспомощности столь полной, что оно как бы уже переходило в безмятежность слабоумия»[97]. Где-то за поверхностью актерской игры Лайон скрывается Лолита, похожая на животное, пойманное в ловушку, намеренно убившая в себе чувства.

«Лолита» Кубрика – это целая симфония эмоций, которые колеблются между собственнической любовью Гумберта и желанием Лолиты сбежать от него. «На самом деле “Лолита” похожа на музыкальное произведение, здесь целая серия взглядов и эмоций, которые как бы пронизывают вас на протяжении сюжета», – рассказывал Кубрик Терри Саузерну. Он использовал музыку, чтобы привести актеров на съемочной площадке в нужное настроение, как и в случае со «Спартаком». Песни из «Вестсайдской истории» вызывали у Уинтерс слезы перед Гумбертом, «и она очень быстро и натурально начинала плакать», – говорил Кубрик Саузерну. «Ну, а музыка из “Нежной Ирмы” всегда сражала наповал Мэйсона»[98], – добавлял он.

Музыка, которую Кубрик подобрал для Уинтерс и Мэйсона, важна для понимания фильма: «Лолита» Кубрика – это не столько сатира, сколько фильм о чувствах. Да, он высмеивает мещанскую жизнь американского пригорода, но вместе с тем, что более важно, он воспевает миф о романтической любви. «Лолита» Кубрика – это фильм в первую очередь о любви, а не о сексе. Нет ничего особенно сексуального в Лолите в исполнении Лайон, когда она появляется перед нами одетой в мешковатую взрослую ночную рубашку. Вместо этого Кубрик открыто предлагает осмыслить сюжет фильма как историю любви, в которой Гумберт – потерпевшая сторона.

В письме к Устинову Кубрик ссылается на эссе Лайонела Триллинга об этом романе и в духе Триллинга замечает, что «любовь Гумберта» вписывается «в традицию куртуазной любви: любви, которая одновременно скандальна, мазохистична и мучительна». Он добавляет, что «история будет рассказана в тонком стиле реалистической комедии. Но это комедия в том же смысле, в каком комедиями являются “Карусель”, “Наслаждение” или “Маменькины сынки”»[99]. Офюльс и Феллини, будучи противниками излишней сентиментальности и патетики, в то же время деликатно подходили к затронутым в их фильмах проблемам, и в этом отношении Кубрик следует за ними. «Лолита» представляет собой смесь комедии, сердечной драмы и саспенса. Кроме того, это еще и типичный для Америки фильм-путешествие: Кубрик даже специально отправил съемочную группу в Америку, чтобы подыскать мотели, вписанные в подходящие пейзажи.

Кубрик не был полностью доволен «Лолитой». Своему интервьюеру Джереми Бернштейну он сказал, что «полное отсутствие эротики в фильме испортило часть удовольствия от него». С другой стороны, добавляет он, если бы фильм был эротическим, «он вообще не мог бы быть снят»[100]. С более сексуальной Лолитой любовная история, которую Триллинг увидел в романе, была бы более захватывающей, а чувство запретного – еще более обостренным.

Это был хитрый ход со стороны Кубрика – не допустить в «Лолиту» эротизма и таким образом избежать риска того фурора, который вызвал фильм «Куколка» Элиа Казана (1956) с очаровательно сексуальной Кэрролл Бейкер. Кубрик, восхищавшийся Казаном, несомненно, знал о впечатлении, произведенном этим фильмом, и старался избежать повторения подобного прецедента. Даже несексуальный фильм об истории Лолиты имел все шансы быть признанным безнравственным. В мае 1961 года Джон Коллинз из организации Christian Action выразил опасение, что фильм «может привести к изнасилованиям или даже убийствам»[101]. В конце концов, фильм получил рейтинг «C» («Запрещен») от «Католического легиона приличия». Это означало, что любой католик, посмотрев этот фильм, согрешит. Элиот Химэн из компании Seven Arts пытался повлиять на руководство «Легиона», внеся в эту организацию немалое пожертвование, но оно оставалось непреклонно.

Набоков играл с сексом и моралью так, как Кубрик просто не мог себе позволить. Роман Набокова эротичен всего лишь на протяжении примерно ста первых страниц, то есть первой трети книги. После того как Гумберт разрушил детство Лолиты, он запятнал этим любое сексуальное наслаждение, которое читатель мог бы получить от этой истории. Постепенно мы понимаем, что фокусник Набоков обманул нас, не сдержав свои непристойные обещания. Вместо этого его роман становится моральным приговором Гумберту. Когда Набоков говорил, что «Лолита» – чисто эстетическое произведение и «не несет в себе никакой морали», он вводил нас в заблуждение. Рискованные словесные пируэты романа – это только половина дела. Другая половина – его грозное разоблачение преступника Гумберта.

Кубрик не мог заманить зрителя в ловушку, как заманил читателя Набоков, смешивая нравственные реакции с чувственными и эстетическими. Выходки Алекса в «Заводном апельсине» одновременно возбуждают и вызывают отвращение у публики, но существовавший в 1962 году уровень цензуры делал подобную амбивалентность невозможной для «Лолиты». Джеффри Шерлок, курировавший производственный кодекс «Американской ассоциации кинокомпаний», был особенно обеспокоен сценой, в которой Лолита шепчет Гумберту об игре, в которую она играла с мальчиком в лагере. Кубрик согласился заглушить ее шепот и вырезать фразу: «Вот как мы начнем».

Компания Seven Arts заключила контракт с MGM на показ «Лолиты». Фильм, который стоил около двух миллионов долларов, собрал в премьерном прокате четыре с половиной миллиона. Поскольку Харрис и Кубрик финансировали фильм через созданную ими в Швейцарии компанию Anya Productions (компания была названа в честь дочери Кубрика), которая была защищена от налогов, они получили неожиданно большой доход.

Критикам «Лолита» понравилась. Полин Кейл даже сказала, что это первая действительно новая американская комедия со времен Престона Стерджеса. Кейл была права. Кубрик делает несоответствие между Сью Лайон и Мэйсоном таким же забавным, как несоответствие между Барбарой Стэнвик и Генри Фондой в фильме Стерджеса «Леди Ева», где Фонда представлен заучкой-серпентологом, которого настигают божественные чары Стэнвик. Подобно Еве в исполнении Стэнвик, Лолите достаточно пошевелить пальцем или ногой, чтобы Гумберт потерял голову.