Но обзоры кинокритиков упускали ключевой вопрос фильма: вопрос о том, влюбляется ли в нем мужчина в воображаемую или настоящую женщину – вопрос, который, созрев, почти сорок лет спустя будет снова поднят в фильме «С широко закрытыми глазами». Ощущение загадочности, неуловимости и иллюзорности Лолиты подкрадывается к нам постепенно. Сидящая на лужайке перед домом и сардонически глядящая поверх своих солнцезащитных очков Лолита кажется нам не более чем язвительной и по-детски пухленькой девочкой-подростком, которая одаривает этого скучного, тупого взрослого дозой своего кокетливого презрения. Но на самом деле в ней живет и героиня куртуазной поэзии, столь же эфемерная, сколь и жестокая. Если «Лолита» – это история любви, то это еще и изображение иллюзии любви, одной из ключевых тем в творчестве Кубрика.

В августе 1960 года, через неделю после рождения их дочери Вивиан, Кубрики отправились в Англию на съемки «Лолиты», «с двумя младенцами и Катариной», как вспоминает Кристиана. «На корабле мы изображали богатых людей. Там были шикарные каюты и множество пожилых дам, которые вовсю тратили свои пенсии»[102]. После окончания съемок в марте 1961 года Кубрик и Кристиана отправились в отпуск в пятидневный тур по полям сражений в Нормандии (эта идея явно, скорее, принадлежала ему, чем ей).

В 1962 году Кубрики вернулись в Нью-Йорк, в район Сентрал-парк Вест, на 84-ую улицу, где Кристиана каждый день брала уроки живописи и рисования в Лиге студентов-художников. «Мы вернулись в Нью-Йорк, потому что чувствовали, что должны», – говорила Кристиана. Впрочем, очень скоро она обнаружила, что этот город – «паршивое место для маленьких детей». Она видела, что «детей провожали в школу полицейские. В магазинах грубость ползла изо всех щелей, сочилась из дверных проемов… Женщины тоже были жесткими. Они просто расталкивали всех на своем пути»[103].

А вот что в Нью-Йорке было хорошего, так это широкий круг друзей Кубрика, среди которых были сумасбродный сатирик Терри Саузерн и джазовый кларнетист Арти Шоу, который бросил музыку, чтобы продюсировать фильмы и писать короткие рассказы. Над своими следующими двумя фильмами, «Доктор Стрейнджлав» и «Космическая одиссея 2001 года», Кубрик работал в окружении свободных писателей и художников Нью-Йорка 1960-х годов.

«Еще до “Лолиты” меня очень интересовало, умру ли я от взрыва водородной бомбы», – сказал как-то Кубрик Джереми Бернштейну[104]. Во время съемок Лолиты летом 1961 года его интерес еще больше усилился. Холодная война накалялась, между Кеннеди и Хрущевым нарастало напряженное противостояние по берлинскому вопросу, и над миром нависла угроза войны между сверхдержавами. После своего возвращения в Нью-Йорк Кубрик, к тому времени одержимый этой идеей, прочитал целую кучу книг о ядерном апокалипсисе. Среди них была книга «Красная тревога» (1958) валлийского писателя Питера Джорджа, роман о генерале ВВС, который приказывает нанести ядерный удар по Советскому Союзу. В 1961 году Кубрик решил, что именно «Красная тревога» станет следующим его фильмом. Он начал работу над проектом с Джимми Харрисом, но вскоре Харрис отправился в Голливуд, потому что хотел сам стать режиссером.

Кубрику казалось, что ядерная война – это ужасный абсурд, поэтому он хотел сделать «Красную угрозу» комедией. Вместе с Харрисом они придумывали широкие комические штрихи, когда обсуждали сюжет фильм, например представляли, как Объединенный комитет начальников штабов заказывает еду из гастронома во время атомного кризиса. Но теперь Харрис забеспокоился. Ему казалось, что идея снять полнометражную комедию о бомбе просто неосуществима: слишком ужасной была сама эта тема. Харрис вспоминает, как подумал: «Стоит мне оставить его одного на десять минут – и он разрушит всю свою карьеру».

Харрис ошибался. Фильм «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу» стал лучшей на тот момент работой Кубрика; это был его первый поистине новаторский фильм, ужасный и смешной одновременно – такого в Голливуде еще никогда не видели. Посмотрев его впервые, школьный друг Кубрика Алекс Зингер написал ему: «Я так сильно и так часто смеялся, что думал, меня попросят выйти из зала»[105]. У меня была такая же мысль – как и у множества других фанатов фильма «Доктор Стрейнджлав».

Харрису с Кубриком пришлось прекратить сотрудничество во время написания сценария «Доктора Стрейнджлава», но расстались они друзьями. Кубрик всегда поощрял стремление Харриса к самореализации, говоря ему: «Ты никогда не познаешь полного удовлетворения, пока не попробуешь свои силы в режиссуре». «Кубрик всячески приветствовал как можно большее участие с моей стороны в “Лолите”, – вспоминал Харрис. – Стэнли была свойственна широта мышления, – добавлял он. – У него всегда вызывал восхищение любой человек, который, размышляя о чем-то, мог выдать собственную идею»[106].

На съемках «Лолиты» Харриса вдохновляла уверенная манера Кубрика. «Нужно ведь контролировать всех и отвечать на любые вопросы, – говорил Харрис в интервью. – Стэнли это, казалось, давалось очень легко». Но Кубрик признался Харрису, что самое тяжелое время для режиссера – это «тот момент каждое утро, когда ты приходишь на съемочную площадку». Как выразился Харрис: