– Думал, мне станет легче.

– Стало?

– Нет, ― шепотом. ― Кажется, я ее сломал.

– Что будешь делать?

– Хер его знает. Тим, у нее дочка есть, маленькая совсем. И Бестия моя еще маленькая, а я с ней… ― внутри меня скручивает до боли. ― Ее Варя зовут.

Мой голос ломается. Ого, как взяло. Еще никогда так не пробирало, до самых костей.

– Может, отпустить?

Я качаю головой.

– Не смогу.

– Ты же испортишь жизнь девочке.

– Не смогу, ― упрямо повторяю я и отключаюсь. Тим перезванивает, а я просто выключаю телефон.

Тим не меньшая скотина, чем я, но сейчас пытается быть голосом моей совести. Это еще больше усугубляет мое состояние.

Я быстро переодеваюсь и выхожу из дома. Натягиваю на плечи кожаную куртку. В этот момент из комнаты напротив выходит Стас и тихо прикрывает дверь.

– Жива?

– Да. Послала меня, ― усмехается он.

Послала ― это хорошо. Значит, спектакль со сломанной личностью был только для меня. Узел в груди немного ослабляется. Но только совсем чуть-чуть, потому что еще остается огромная вероятность, что Варя играет свою партию именно перед Стасом.

– Я могу поехать с вами.

– Нет, я же сказал, со мной едет Руслан. Ты остаешься присматривать за Варварой и ее дочкой.

Стас не спорит, да я и не жду ответной реакции, разворачиваюсь и иду на выход. У самой двери слышу заливистый детский смех из кухни. Хочется заглянуть туда и посмотреть, как она выглядит, когда смеется. Так же у нее горят глаза, как у Бестии, но сдерживаюсь и выхожу из дома. Руслан уже ждет меня в машине. Он заводит ее, как только я занимаю заднее сиденье.

– Поехали в бар на кольце.

Руслан кивает, и мы выезжаем. Не могу оставаться дома, пока она там. Рано или поздно я сорвусь и пойду к ней. То ли для того, чтобы утешить и извиниться, то ли доломать.

По дороге звоню Сане и договариваюсь, что он подъедет туда же. Я набираю ему с телефона Руслана, потому что свой не хочу включать. Если позвонит Тим, то моя совесть может проснуться и погнать меня назад домой к Варе.

В баре шумно и практически не протолкнуться. Саня сидит в самом углу со своей новой девушкой Мариной. Они обнимаются и о чем-то хохочут. Уютно так, сладко. И снова у меня порыв вылететь отсюда и напиться в другом месте. Но ноги продолжают нести меня к их столику. Лучше провести вечер в компании зажимающейся парочки, чем дома, где через две стены и коридор от меня спит моя Бестия.

Домой я возвращаюсь под утро, едва стоящим на ногах. Пытался забыться, не вышло. Но затуманенные мозги в этой ситуации, пожалуй, лучше, чем рациональное мышление и чувство стыда за свой поступок. В доме тишина. Я стараюсь ступать тихо, чтобы никого не разбудить. Блядь, в собственном доме! Но потом понимаю, что не хочу напугать маленькую девочку, которая гостит в нем. Не знаю, почему, но ее хочется оберегать. То ли причина в ее огромных глазах и доверчивом, испуганном взгляде, то ли в том, что это ребенок Бестии.

Я заваливаюсь спать прямо в одежде поверх покрывала. Нет сил ни на что. Уплываю в тяжелые сны о Вараре.

Саундтрек к главе: Linkin Park ―No more sorrow

Я просыпаюсь от стука в дверь. Голова тяжелая, а веки налиты свинцом.

– Да, ― тяну хрипло.

– Олег Сергеевич, Там Варвара вызвала кого-то, и этот кто-то хочет въехать в ворота, ― раздается голос Стаса.

Я с трудом поднимаюсь с кровати и плетусь в ванную.

– Никого не впускать.

Чищу зубы и становлюсь под душ. Сквозь похмельный туман до меня долетает, чья Варя приемная дочь, и сердце ускоряет бег. Если я так подставлюсь, то это может ударить по отцу. Но я не могу отпустить Варвару, даже если придется сражаться с самим Самойловым. Внезапно дверь в ванную распахивается, и сквозь запотевшее стекло я вижу копну рыжих волос.

– Впусти машину, Олег! ― кричит она.

– Варя, я купаюсь, видишь? Не могу никого впустить.

– Это моя мама. Она заберет Милу.

– Кого? ― спрашиваю, выглядывая из-за перегородки.

Боже, где ж таких красавиц делают? Мысли путаются, а ниже пояса начинается пожар. Хочется затащить Бестию под воду и еще раз надругаться над ее телом. Судя по тому, как она жадным взглядом осматривает мое, Варя тоже не против такого сценария. А потом ее взгляд останавливается на моем лице.

– Мила ― это моя дочка. Хочу, чтобы мама ее забрала. И она привезла мне вещи.

Я осматриваю ее одежду. Вчерашняя юбка выглажена ― видимо, Лидия Павловна постаралась, ― а вот пуговицы на рубашке оторваны. Варвара просто запахнула ее и заправила в юбку. У меня поднимается давление от мысли, насколько просто раскрыть полы рубашки и добраться до груди с торчащими сосками. Сглатываю слюну. Варя складывает руки на груди, усугубляя ситуацию.

– Ну? ― спрашивает она, хмурясь.

– Сейчас выйду ― пойдем знакомиться с твоей мамой.

– Я не хочу, чтобы ты с ней знакомился! Ты хотел, чтобы я осталась? Я остаюсь, но Мила здесь жить не будет. У нее есть свой дом.

Под гневную тираду я выбираюсь из душевой кабины, быстро вытираюсь полотенцем и голым иду в спальню. Слышу, как за мной следует Бестия. Я надеваю боксеры, джинсы и футболку. Всовываю ноги в мокасины и поворачиваюсь к ней.

– Идем.

– Олег, я не хочу вас знакомить.

– Почему же? ― спрашиваю, останавливаясь в дверях. Смотрю на Бестию. Она перебросила волосы вперед, и сейчас результат моей вчерашней несдержанности не видно. Но я знаю, что там, на шее, есть отметины.

– Потому что… ты мне никто.

– Никто, значит?! ― цежу сквозь зубы. ― Тогда тебе не о чем волноваться.

Я разворачиваюсь и вылетаю из спальни. Где-то сзади слышу возню и детский голос. Варвара что-то говорит успокаивающим тоном, но я не задерживаюсь, чтобы посмотреть и послушать. Выхожу на улицу. Машу рукой Руслану, и тот открывает ворота. На территорию въезжает большой черный внедорожник. Практически такой же, как у меня. Останавливается на подъездной дорожке, и из машины выходит амбал в костюме. Бритоголовый, стремный, как из фильмов про бандитов. Мы с отцом тоже не ведем честные игры, и профессия у нас не благородная. Но даже по моей спине проходит легкая дрожь. Он открывает заднюю дверцу и из нее тут же показываются две стройные ноги. А потом из машины выходит элегантная женщина лет пятидесяти. Не красавица, но ухоженная и такая, про каких говорят «породистая». Она окидывает взглядом дом, а потом задерживается на мне. Слегка кривится и хмурится.