Чего я там не видела?

Было бы на что смотреть!

А даже если и так, всё равно не стоит. Я здесь, с ним, не потому что желаю. У меня другие причины. И стоит помнить именно об этом, а не о том, насколько мне всё это… внезапно нравится.

Шестичасовой будильник долбит по сознанию, как череда ударов кувалдой. Я еле открываю глаза, меня пошатывает, когда я со второй попытки усаживаюсь на постели. Сосредотачиваюсь на окружающем тоже далеко не сразу. Пентхаус… пуст.

– Глеб? – зову, но в ответ тишина.

Другая сторона постели не тронута. В зоне кожаных диванов в гостиной также не единого признака того, что там кто-нибудь ночевал. Моё платье до сих пор валяется на полу, недалеко от кухонного островка. Пол – тёплый, так что мои босые ступни совсем не мёрзнут, пока я бреду за своим одеянием. Платье пока не надеваю. Направляюсь к кофемашине, надеясь обмануть свою мигрень большой дозой американо. И замираю на полпути, дойдя до стеклянных дверей, ведущих на открытую террасу. Там, по ту сторону стекла разбит настоящий сад: гортензии, японские клёны, бамбук и цитрусовые деревья контрастируют с урбанистической панорамой ещё не проснувшегося города в свете искусственного освещения, а выстланный деревом пол плавно перетекает в зелёный газон. Именно посреди мелкой травки я и обнаруживаю свою пропажу. Филатов не замечает меня. Его глазы закрыты. Судя по губам, сосредоточенно считает… качая пресс.

Ну, как тут удержаться и не посчитать вместе с ним?

Если не ошибаюсь, счёт давно переваливает за сотню. Я сама, отдельно от него, насчитываю более пятидесяти, пока бессовестно разглядываю подъёмы корпуса, а мужчина каждый раз достаёт то левым, то правым локтем до выпрямленных колен. Насчитала бы ещё больше, однако Глеб останавливается, а я, опасаясь быть застуканной с поличным, отпрыгиваю к тонкой перегородке между дверями и панорамным окном, спрятавшись за непроницаемой преградой. Прислоняюсь к стене, бестолково улыбаюсь собственной реакции. Ну, разве не дурочка? И что на меня нашло? Тем более, что Филатову абсолютно безразлично, наблюдают за ним, или же нет. С одним видом физической нагрузки завершено, он переворачивается и отжимается. На кулаках.

Чёрт…

Да ну его!

Я же собиралась пить кофе, приводить себя в порядок и одеваться. Хотя и на этот раз не сразу добираюсь до кофемашины. Выбравшись из своего укрытия, замечаю брошенный на придиванном столике телефон. Не мой. Филатова. Но всё равно подбираю гаджет. Вспоминаю о том, что у меня даже нет его номера, в случае, если понадобится его найти, как например совсем недавно… А потом вспоминаю сегодняшнюю ночь. Вернее, её окончание. Тот момент, когда Глеб уходит в душ.

Мне везёт. Пользователь не защищает свой телефон отпечатком пальца, снимаемым камерой. А правильность графического ключа я разбираю со второй попытки. Стоит всего лишь закрыть глаза, заново вспомнить и повторить незатейливые движения чужих пальцев по сенсору. Всё же временами я не полная бездарность, провалами памяти страдаю в последнее время исключительно в результате чрезмерной близости одной личности, которая сейчас не со мной, а на террасе.

– Хрена се… – срывается с моих губ удивлённое, едва я набираю себе с его номера.

Оказывает, проблемой с поиском своего партнёра по сделке страдаю только я одна. Мой номер у Глеба есть.

«Дюймовочка» – светится на экране, сохранённое непонятно когда и с какой стати в списке контактов.

Но и это ещё далеко не всё!

«Любимый» – вспыхивает на экране моего телефона, как только вызов проходит.

– Охренеть… – фигею больше прежнего.

Впрочем, чему я удивляюсь?

Презрительно фыркаю на такое проявление высокомерия, а после всё же бреду к кофемашине. Пара глотков американо подбадривает организм, и я отправляюсь в душ. Правда, перед прозрачной кабинкой выходит заминка.

Она ж прозрачная!

– Хоть бы шторочки какие-нибудь повесили, – ворчу себе под нос.

Оглядываюсь в сторону дверей, ведущих на террасу. Там всё по-прежнему, Филатову до лампочки на весь окружающий мир, он занят исключительно самим собой. То и подталкивает перестать тормозить и справиться с водными процедурами как можно скорее.

Три минуты, почти рекорд для меня!

Гель для душа – один единственный, ментоловый, с цитрусом. И, раз уж кое-кто без моего ведома позволяет себе хозяйничать в моём телефоне, нагло вторгаясь в личное пространство, остаюсь солидарна – без малейшего зазрения совести от всей души выдавливаю полную ладонь парфюмированной жидкости, используя её и вместо мыла и вместо шампуня. Ароматненько, ничего не скажешь…

Довольная своей скоростью, я выключаю воду и тянусь к полотенцу. Так и не достаю до него. Замираю, чувствуя, как по коже проносится табун мурашек. Нет, не от холода. Капли горячей воды до сих пор стекают по мне, падая под ноги. Но в кровь будто впрыскивают жидкий металл – такая тяжесть ощущается от чужого пристального взгляда, который ловлю на себе. В пентхаусе я больше не одна. Оказывается, Глеб успевает устроиться в гостиной, со стаканом какой-то зелёной дряни в руках. На напиток совсем не смотрит, хотя неспешно потягивает его. Пялится исключительно на меня. Взгляд – нечитаемый. Непонятно, чего он там насмотрел и как к этому относится.

Нервно хватаюсь за полотенце, спешно прикрываясь. В золотисто-карих глазах вспыхивает насмешка. А на губах – сплошное пренебрежение в стиле «Чего я там не видел?». Именно это и заставляет перестать дёргаться.

Действительно, чего он там не видел?

По-любому давно всё рассмотрел…

Что ж, если так хочется, пусть и дальше смотрит.

Мне-то что?

Позабавиться за мой счёт я ему точно не позволю…

Вдыхаю глубже. Успокаиваюсь. Расправляю полотенце и укутываюсь, как собиралась изначально. Демонстративно не замечая свидетеля своим действиям. Одела бы халат, но его, как назло, нет.

Элитная жилплощадь ещё называется…

– Где ты спал? – интересуюсь, возвращаясь к своему американо.

Глеб остаётся там же, где и сидел, хотя взгляда так и не отводит, визуально провожает до кухонной зоны, где я устраиваюсь на высоком табурете у барной стойки.

– Я предложил тебе стать матерью моему сыну, не мне, – равнодушно отзывается он на мой вопрос. – Где я сплю – моя проблема. Не твоя.

Понятия не имею почему, но слова задевают.

– То есть, вообще не спал? – игнорирую колкость.

Наследник «Галеон» молчит. Продолжает пить зелёную жижу. И пялиться на меня. Опять бесит, в общем.

Часы показывают половину седьмого утра и я отвлекаю себя тем, что звоню маме. Вот только она не берёт трубку.

– Мы договорились встретиться в восемь, там же, где вчера разошлись, – правильно угадывает ход моих действий брюнет. – Мой водитель привезёт её. Она не опоздает.