Я опускаю голову и зажмуриваюсь.

Честное слово, с закрытыми глазами еще хуже. Эти крики. Ахи и охи. Подбадривающие и недовольные вопли. Звуки человечества в его худшем проявлении, требующего крови, раненой гордости и побитых тел.

Нужно уходить отсюда. Я разворачиваюсь и налетаю на парня, стоящего рядом.

– О боже, простите, пожалуйста!

Зрители ликуют, и я намеренно опускаю взгляд, чтобы не видеть ринг и что конкретно так их раззадорило. Судя по децибелам, там как минимум выбили кому-то зуб.

– Ничего страшного, – отвечает парень, и я узнаю его голос.

Он поворачивает голову, и его глаза округляются. Это Сэм.

Ну конечно. Парень, который стал свидетелем моей первой ошибки за год – парень, с которым, как я думала, мы уже никогда не встретимся, – оказался здесь.

И теперь я проталкиваюсь мимо незнакомцев в попытке добраться до выхода. Сэм полностью поворачивается, будто думает завязать разговор или что-то подобное. Черта с два!

– Мне нужно идти, – бормочу я, но мои слова не слышно за очередным взрывом криков и аплодисментов.

– Стой! Остановись хоть на минуту!

Я слышу, как он выпаливает извинения, пока пытается последовать за мной. Исходя из наших габаритов, мне проталкиваться через толпу гораздо легче, чем ему.

Продолжай идти вперед, Веспер. Иди! Не отвечай ему. Нет! И снова толпа ахает. Шоу до сих пор не закончилось. Я набираюсь храбрости и бросаю взгляд за плечо. Грегори держится из последних сил, а Олдрик просто пытается максимально затянуть бой. Больше пары минут это не продлится.

Я поворачиваюсь обратно к Сэму.

Он не сдал меня полиции. И даже не сильно удивился, когда я использовала магию. Он уже видел аномалов. Может, он тут завсегдатай, когда «Подполье» работает как обычный бойцовский клуб.

Перевожу взгляд на клетку. С такого расстояния ее плохо видно, но зато слышно, как зрители с трибун кричат: «Олдрик, Олдрик, Олдрик!» – так что он точно в порядке.

– Ваши запястья? – раздается позади меня грубый голос.

Я резко оборачиваюсь. Высокий вышибала с темными косичками поднимает фонарик и смотрит на меня.

– Покажите ваши браслеты, пожалуйста, – медленно произносит он, как идиотке.

– Я как раз ухожу, – отвечаю я, пытаясь пройти мимо. Но вышибала перекрывает мне дорогу.

– Не-ет, сладкая, так не пойдет. Хочешь посмотреть на бои – плати.

Мой желудок ухает вниз. У меня и так мало денег. И еще нужно купить новый билет на автобус. Бог его знает, какие сейчас расценки на подпольные бои.

Сэм становится передо мной и берет меня за руку.

– Вообще-то, она со мной. И ей не нравится, когда ее зовут «сладкой», верно… – он оглядывается на меня с немым вопросом.

– Веспер, – цежу я сквозь стиснутые зубы.

Вышибала разглядывает меня с пару секунд, но в конечном итоге приходит к выводу, что я не представляю угрозы. Такое часто случается, и я каждый раз не знаю, как к этому относиться. Я ловкая и пугливая, но мне все равно дают кредит доверия. Для них я по-прежнему низенькая блондиночка, не подходящая под определение «опасная». От того факта, что моя внешность обеспечивает мне безопасность, хотя в действительности я могу быть смертельной угрозой, у меня крутит живот.

Вышибала уходит, и я скрещиваю руки на груди, бунтуя от мысли, что этот парень снова мне помог.

– Значит, ты тут частый гость? – цежу я, поворачиваясь к нему лицом.

– Нет.

– Ты пришел, чтобы драться?

– Нет. Я ординар.

Я прищуренно смотрю на него. У него нет причин лгать.

– Мне не нужна твоя помощь.

Что мне нужно, так это придумать себе новую коронную фразу. Эта – отстой.

– Я такого и не говорил, – парирует он, тоже скрещивая руки. – Знаешь, ты могла бы просто сказать «спасибо».

Я делано улыбаюсь. Мысль о том, что Сэм приходит сюда, чтобы смотреть, как Олдрик и другие нам подобные бьются друг с другом ради выживания, вызывает у меня тошноту.

– Эй, Сэм, спасибо, что поддерживаешь местных аномалов! Благодаря таким покровителям, как ты, мы можем выбивать друг из друга дерьмо ради того, без чего не можем обойтись, вроде еды и лекарств. Ты настоящий герой.

Я разворачиваюсь на пятках и целенаправленно иду к выходу, а он бежит за мной.

– Это сильное обобщение, тебе так не кажется? – раздается его голос у моего уха. Господи, он что, преследует меня?

– Не-а, – бросаю я через плечо.

Больше не буду отвечать на его вопросы. Нужно наконец свалить отсюда! Увы, на это требуется целая вечность, поскольку помещение переполнено людьми.

– Серьезно? Ты спрашивала других аномалов, как они относятся к боям?

Я открываю рот, но не успеваю ничего сказать. Свет вокруг нас тускнеет, и толпа издает очередной оглушительный рев. Анания заходит в уже пустую клетку, крутя в пальцах воскрешенный цветок.

Олдрик стоит сбоку под дверью в клетку и улыбается во все зубы, испачканные кровью, пока люди хлопают его по спине. Он победил.

Точно пора уходить. Все это уже слишком.

Я отворачиваюсь от Сэма и медленно проталкиваюсь к двери.

– Это новый мир, друзья. Это наш мир. Больше никакого страха. Это век с огромным потенциалом. Но я знаю, что некоторые из вас колеблются. Сражаться в этом турнире кажется большим риском… И поэтому я предлагаю щедрую награду тем, кому хватит храбрости. Победителю финального состязания Турнира реверсии я предлагаю одну реверсию и приз в один миллион долларов.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к клетке.

Аплодисменты оглушительны, но все, что я слышу, это свое сердцебиение. Мои мысли кружатся в попытке понять, что я только что услышала. Деньги ничего не значат, но…

Реверсия.

Возможность все изменить.

Переписать историю.

Я закрываю глаза и чувствую вкус пепла. Чую запах дыма, слышу рев пламени и вижу лицо Кармен. Вижу свою семью вместе – целую и невредимую.

Я могу все исправить.

Эта мысль мечется внутри меня, надежда цепляется и распространяется по моему телу, прежде чем логика успевает сказать, что это может быть плохой идеей.

Не знаю, когда я пришла в движение, но я проталкиваюсь через толпу в сторону края клетки, оставляя Сэма где-то позади.

Открыв глаза, я вижу Олдрика у начала трибун, дающего «пять» людям, которые пришли его поздравить. Я беру его за руку. При виде меня его глаза округляются – он удивлен, что я здесь.

Я тянусь к его уху, и Олдрик наклоняется.

– Я тоже хочу, – выдыхаю я.