Санджиф, обернувшись с переднего сиденья, что-то говорил о планах на вечер — Илья машинально отвечал. Скоро стало понятно, что особого толку от него не добиться, и сын лорда переключился на Машу, которая как раз была очень разговорчива и любезна, в отличие от насупленной, озадаченной Мирним. Видно было, что отпрыску знатного семейства приятно слышать голос архангельчанки, его забавляют её шутки, нравятся её замечания. Девушка чувствовала себя не в своей тарелке, приглашение Санджифа казалось ей чем-то слишком значимым, большим, чем то, на что она могла рассчитывать, и поэтому старалась развлечь одноклассника, хоть так отблагодарить его за щедрый жест.

Во дворе замка, где за полгода ничего не изменилось, разве что снега на кромках стены стало больше, да тускло поблескивал припорошенный хрупкой снежной трухой защитный купол, охраняющий внутренние дворы от холода и стихий. Огромный дворовый камин, где вяло горел огромный обрубок бревна, добавлял не слишком-то много тепла, зато свободные от обязанности отворять ворота стражники имели возможность подогревать там колбаски, наколотые на шампуры.

Маша пугливо оглядывалась — ей всё казалось слишком огромным и слишком непривычным. Санджиф взял ее за руку, успокаивающе сжал пальцы, показывая, что тут нет ничего особенного, а если и будет вдруг, так он поможет и подскажет.

— Слушай, нам хоть дадут себя в порядок привести? — весело спросил Илья (мысль о скором вкусном ужине подбодрила его, заставила временно позабыть о лорде Ингене и всех прочих). — Или сразу пойдем представляться твоим родителям?

— Придётся поужинать всем вместе, — ответил сын лорда, с озабоченностью глядя на свою гостью, уроженку Дневного мира. — Ничего особенного, просто ужин в кругу семьи.

— Ага. Будут проверять, как мы умеем пользоваться ножом и вилкой.

— Если ты будешь есть руками, тебе простят. — Санджиф охотно подхватил шутку. — И даже не слишком удивятся.

— Потому что я — аурис?

— В первую очередь.

— А мне? — нахмурилась Мирним. — Потому что я простолюдинка?

— Нет, потому что ты очаровательная девушка, а девушкам позволительно всё на свете.

— Тогда я могу быть спокойна, — развеселилась Маша. — Я мало того что аурис, так ещё и девушка. С ума сойти! Мне можно будет лезть в блюдо обеими руками?

— Непременно, — подтвердил Илья, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. — И непременно сморкаться в шторы, рассказывать про медведей, а также бренькать на балалайке. У тебя есть балалайка?

— Сбегаю домой, прихвачу.

Тут уже они рассмеялись в голос. Сын лорда с вежливой улыбкой слушал их, хотя и чувствовалось, что он едва ли понимает, о чём они говорят и чему смеются.

— У вас на родине играют на музыкальных инструментах с таким странным названием? — осведомился он.

— Как правило, иностранцы пребывают в глубокой уверенности, что только на этом инструменте мы и играем. А ещё пьем водку и носим шапки-ушанки. Всегда, даже летом.

— Но это же жарко, — с полной серьезностью возразил Санджиф, когда понял, что такое ушанка.

— А водка — противно, — отметил Илья.

— А балалайка — скучно, — добавила Маша. — Лучше уж гитара, у неё больше возможностей.

— Но иностранцы всё равно считают так. Ну что ж поделаешь…

— Понимаю. Точно так же, как у нас считают, что все лорды без исключения — чванливые, тупые, злобные существа, которые только и думают, как бы прихватить на улице какую-нибудь девицу, увезти её в свой замок и там планомерно надругиваться.

Мирним вдруг покраснела и отвернулась.

— Поспорю, существует немало девиц, которые мечтают о том, чтобы лорды их похитили и потом усердно надругивались, — сострил юноша-аурис.

— Деньги любят во всех мирах, — улыбаясь, подтвердил Санджиф.

Он уже видел, что легкая, местами малопонятная для него болтовня успокоила гостей, развеяла напряженность, и они разошлись по комнатам, вполне довольные собой и миром.

Библиотека дома Санджифа оказалась поистине необозримой. Она занимала целый этаж крыла, дальше всего отнесённого от кухни и хозяйственных помещений. Обширные залы были заставлены книжными шкафами и удобной мебелью, в креслах можно было устроиться со всем комфортом и читать то, что заинтересовало. Магия присутствовала здесь везде — она предохраняла библиотеку от огня, влаги, затхлости, от всего, что могло повредить древним фолиантам. Архивариус, который полноправно царил здесь, не переставал трудиться — перекладывал старые пергаментные страницы засушенными листьями, обеспечивающими выделанной телячьей коже свежесть и пластичность, расставлял книги по местам, ремонтировал переплёты и — часы отдыха — перечитывал те из книг, которые еще не успел досконально проштудировать. Перечитав, составлял краткое изложение, а потом присоединял его к другим подобным карточкам в картотеке.

Ну и, конечно, когда-то надо было разбирать вновь поступающие книги.

Сперва Илья долго не решался показать архивариусу пергамент, вытащенный из ящика для лотереи, — его отпугивал суровый вид знатока. Санджиф показал ему полку, ломившуюся от справочников по символам разных эпох и направлений, а также шкаф, где аккуратно лежали альбомы замковых планов.

— Ого! — оценил юноша. — И это только те, планы которых рассекречены?

— Тут всякие есть. К слову сказать, дед мой был весьма воинственным человеком. Когда он брал чей-нибудь замок, прибирал к рукам и тамошний архив. Так что тут есть и планы, которые, по идее, ни в коем случае не должны были попасть в наши руки. Есть тут и планы дереликтов. Но ты должен понимать, что они в большой степени условны. Ядро дереликта управляет им и во многом перекраивает расположение помещений.

— Я это заметил. — Илья задумчиво листал альбом. — Ещё в тот раз… Хотя, честно говоря, у меня возникло стойкое ощущение, что дело было не столько в изменении расположения комнат, сколько в воздействии на сознание.

— И тот и другой варианты делают карту бесполезной.

— Но что-то же надо делать!

— Нам не карта нужна, а сведения, — объяснил Санджиф. — И за этим всяко придется обратиться к архивариусу.

— Ага, а тот настучит твоему папе, что ты собрался в дереликт! Прикинь, что отец тебе устроит!

— Что значит «настучит»?

— Ну расскажет.

— Поэтому и лучше начать с твоего пергамента. Тогда наш интерес легко будет объяснить. Мол, навело на мысль, всё такое…

— Согласен, — со вздохом ответил Илья и вытащил из вещей аккуратно перевязанный свиток. — Пошли сдаваться.

Архивариус долго вертел перед глазами листок, рассматривал его сперва с одной стороны, потом с другой. Узнав, что вещица была выиграна в лотерею, заворчал, что лотереи — сплошное надувательство, как ни крути, хотя и там, бывает, кое-кому везёт. Потом сурово посмотрел сперва на гостя, а потом и на сына хозяина замка.