После беру этот красный соус и щедро вилкой его забираю, пробую на вкус. Вроде ничего, необычно, но…Господи, как же остро! Мой язык словно гореть начинает. Во рту пожар самый настоящий пылает, а глаза чуть ли из орбит не вываливаются. Слезы катятся по щекам.

– Тише, зачем так набросилась?

– А, жжет! Боже, что…что это за хрень?

Быстро машу рукой перед ртом, пытаясь потушить этот пожар, а Всеволод, нахал, хрипло смеется, показывая улыбку свою красивую, до умопомрачения просто. Этот мужчина сейчас просто ржет с меня, и я убить его сейчас хочу за это!

Мне уже кажется, что этот кусок горелого мяса, который я готовить пыталась, и то получше будет, чем это. Кошмар какой. Слезы выступают на глазах от остроты этой.

– Это соус чили. Его немного надо добавлять, а не так как ты, полбанки сразу. Спокойно, просто дыши глубже. Сейчас пройдет.

Делаю, как он говорит, и правда, вскоре жар отступает, а на его месте приятное послевкусие остается. Вздыхаю облегченно.

– Я же говорил, пройдет.

– Лучше бы вы вообще мне этот соус не давали. Чуть без языка не осталась!

– Будешь и дальше дерзить мне постоянно, точно без него останешься.

Бросаю гневный взгляд на мужчину, одновременно засматриваясь на него. Красивый он, хоть и страшный, суровый. Почему-то Арбатов меня притягивает, и не как мышь на сыр, нет. Гораздо сильнее и больше, запретнее. Я смотрю на него как крошечная пчелка на целую бочку меда.

Он пугает меня, и я ненавижу его каждой клеткой своего тела, однако продолжаю на него смотреть, пока не ловлю встречный наглый взгляд, и меня не заливает краска. Спалилась, что называется. Снова.

Быстро опускаю взгляд, и продолжаю ковырять вилкой мясо с рисом. Смотрю куда угодно, только не на него, чтобы не показать Всеволоду Генриховичу, как сильно сейчас блестят мои глаза. И не от слез, нет. А от картинок, которые я случайно вспомнила. Те самые, где мужчина без рубашки был, и голым я его торс увидела впервые. Черт, о чем только думаю. Хватит уже!

Я летаю где-то в мыслях своих глупых, пока низкий баритон не выводит меня из этого постоянного транса.

– Дай сюда свою руку.

Поднимаю взгляд на мужчину. В упор на меня смотрит, зелеными своими глазищами с черными ресницами насквозь прожигает.

– Какую руку? Зачем это?

– Не задавай глупых вопросов.

Я маюсь еще пару секунд, после чего Арбатов сам мою руку берет, бесцеремонно свитер задирает вверх, и обнаруживает повязку мою импровизированную. Одним резким движением сдирает ее, вызывая у меня громкий стон боли.

– Ай, пустите, больно!

Смотрю на свою рану, и не вижу там нет хорошего. Красная она вся жутко, кое-где волдыри отчетливо видны. Раздражение ужасное просто, да еще и кровавый след от когтей. Это Лиза, змейка его любимая, тогда у стены постаралась.

Тигр быстро окидывает взглядом строгим и суровым меня, от которого хочется провалится под землю.

– Это что за хрень еще?

– Кипятком обожгла, когда сынуля ваш приходил. А потом Лиза…набросилась на меня.

– Лиза? Снова врешь?

– Думайте что хотите.

Тигр пристально осматривает мою рану, а я от его прикосновения снова дыхание задерживаю. Близко, он слишком близко ко мне, отчего я вся дрожу. Да что ж такое.

– Почему не сказала, что так сильно обожгла?

– А что бы это изменило? Вы же сами мне тогда сказали сидеть в своей комнате, вот я сидела.

Кожей ощущаю его гнев. Не понимаю реакцию, чего он злиться. Я же не морочила ему голову, молчала себе. Чего уж тут.

– Пошли.

Арбатов встает со стула, и так же держа меня за руку, ведет на второй этаж. Не понимаю, чего он хочет, не убивать же ведет, поэтому просто следую за ним. Уже через минуту я впервые оказываюсь в логове зверя, не представляя даже, зачем он притащил меня сюда.

Глава 12

Тигр заводит меня в свою спальню, закрывая дверь, а я не знаю, куда себя деть и чего от него ожидать. Волчонком смотрю на этого огромного мужчину, переминаясь с ноги на ногу, готовая в любую секунду дать деру отсюда, но он даже не думает набрасываться на меня.

Смотрю лишь как Всеволод Генрихович спиной поворачивается ко мне, достает из шкафа аптечку и садится на стул.

– Иди сюда.

– Зачем это?

Так и стою на месте, не двигаюсь. Что-то мне резко расхотелось находиться тут. В воздухе уже витает эта опасная энергетика, исходящая от него.

– Руку буду отпиливать.

– Что?!

Впадаю в ужас просто от этих слов, но когда едкий смешок мужчины ловлю, злюсь на него невероятно. Да он просто издевается!

– Иди сюда, зверек. Не бойся, надо рану обработать, а то и правда без руки останешься. Ну же. Смелее.

Медленно подхожу к нему, руку недоверчиво протягивая, и тут же на кровати оказываюсь, прямо напротив него. Точно куклу Арбатов усаживает меня, особо не церемонясь, и кладет мою руку к себе на колени, задирая свитер.

– Эй, вы че делаете?

– Сиди спокойно. Не дергайся.

– Ай, больно!

– Терпи, сейчас пройдет.

Мужчина перекисью поливает по моей ране, от чего она жутко шипит, после чего смазывает ее какой-то белой мазью. Она тут же боль ослабляет, и мне становится лучше. Намного.

После этого он берет бинт, и перематывает мою руку точно хирург. С такой же ловкостью и скоростью.

– Жить будешь.

Я сижу напротив него, смотря прямо в глаза эти зеленые. Они опаляют меня, насквозь пронизывают. Обо мне еще никто так не заботился. Ни разу. Никогда в жизни, и от этого какое-то тепло разливается в груди.

– Это…спасибо.

В этот момент чувствую какой-то заряд тока, который молнией проносится между нами, ну или я все придумала просто, но в секунду эту проклятую я так хочу прикоснуться к мужчине. Я жажду впервые ощутить его силу, мощь, заботу.

Тату тигра на шее Арбатова пугает меня до чертиков, однако я действую чисто инстинктивно, полностью этому ощущению отдаваясь, и впервые делаю то, что хочу.

Я тянусь к Всеволоду Генриховичу сама, и нежно прикасаюсь своими губами к его губам. Они горячие у него, и меня тут же колет его жесткая щетина. Это длиться всего лишь миг, но меня всю током прошибает от этого. До костей просто. Я не могу объяснить этого, это сильнее меня.

– Ты что творишь?!

Всеволод резко отстраняется от меня, со стула даже встает, взглядом своим горящим окидывая, и я теряюсь.