То, как он получает информацию. Я и сам из дикарей. Трех летним ребенком меня продали как довесок к грузу на корабль, который оказался межвременным. Помню, как хотелось узнать, как все там работает. Я постоянно мешался под ногами. Надоедал капитану. Но команда быстро ко мне привязалась. В перерывах они учили математике и механике. В итоге, в девять лет я уже был помощником инженера. В тринадцать сам стал инженером. А в шестнадцать решил сбежать, чтобы испытать свою судьбу.

Помню, как остановились в скалистом мысе, так и украл «бимку»-ПБМК – персональную биомеханическую капсулу – столкнул ее воду и прыгнул следом. Потом плыл на ней несколько дней, пока не был вынужден сойти на берег в поисках питьевой воды. Да там, у ручья и встретил ее. Молодую тогда еще, красивую. Влюбился в нее без оглядки.

Но оседлая жизнь не по мне оказалась, я ведь совсем мальчишкой был. Ну так она поняла все, отпустила и дала мне мою первую карту. Как сейчас помню этот момент, когда я совершил свой первый скачок…

Это был далекий маловодный край. Высушенные земли стояли с потрескавшейся почвой. Деревьев практически не встречалось. Только синие колючки да шарообразные радужные растения-резервуары с влагой. Помню, воткнешь в такое растение соломинку, да и пьешь радужную воду. В тенек растения этого голову сунешь, а вокруг только палящее солнце. Чуть не единственным водоемом миль на сто вокруг было маленькое грязное озерцо, в которое я и приземлился.

Нашел там людей, стал предлагать меняться им на высокотехнологичные безделушки. А они меня ни черта не поняли, – связали веревкой руки и отвели во дворец гигантский, висевший на воздушной подушке. Представляете?! А я им медвежат танцующих механических предлагал!

В итоге, привели они меня к правителю местному, а он так на крысу смахивал, так же как и остальные, только без шерсти на морде, что я возьми да и предложи ему остатки сыра, припасенные в кармане на черный день. И, вы не поверите…он чуть с ума не сошел. Набросился на него как будто неделю не ел. Ну мы там на месте сразу обо всем и договорились. Я им сыра остатки, они мне камушки драгоценные и еду. И еще на поставку крупную сыра.

В общем, вернулся я обратно, довольный собой к своей колдунье, а у нее три года минуло.

Так и мотался я – пару месяцев у нее, пару недель по странствиям, а нее уже и несколько лет проходит. Сперва я не замечал перемен, но через десяток лет таких скитаний я был двадцатишестилетним мужчиной, а она сорокалетней женщиной. Еще через пятнадцать она уже мне в бабушки годилась. Но я продолжал ее любить. Уже по-другому. Как родного человека. Да она большего от меня не и требовала. Я возил ей то, что она просила. Взамен она давала мне карты и амулеты. Хотя, впрочем, что-то я уклонился от рассказа моего».

Дагон попробовал приподняться с подстилки, но ноги его сильно затекли, и он едва не упал. Он почему-то ужасно рассердился на это и выгнал ребятишек прочь. Когда ноги отошли, капитан лег на тюфяк и отвернулся к стене. Шуе знала почему он молчал, и не стала лезть в душу с разговорами. Она лишь тихо допила свой чай и легла в свой угол. Это был мужественный человек. Но такие личные темы обычно затрагивались подобными людьми крайне редко. И теперь Дагон, вероятно, досадовал, что сболтнул лишнего. Он не хотел делиться подобного рода тайнами. Потому и разозлился. Не на ребятишек, – на себя.

Глава 13. Перед переменами

С запада дул прохладный ветер, принесший избавление местным жителям от жары. Однако с прохладой пришла и новая напасть – белоголовые мухи, которые, в добавок к оводам, атаковали скот и людей.

Ночи напролет бедные пастухи отгоняли тучи насекомых, которые вились как вился бы Мор вокруг прокаженных. Запаршивленные, изнуренные животные обреченно принимали свою судьбу. Август в своем зените вскоре начал угасать, оставляя все чаще и чаще прохладные следы на теле долины. Пока, наконец, вовсе не стал тенью сентября. Теперь мерное дыхание осени лилось холодным ветром, ускоряя темп ветра и жизни в деревне. Работа кипела во всю. Женщины убирали урожай. Мужчины вялили мясо. По деревне стоял невообразимый аромат свежего хлеба с горошинами тмина.

В один из озяблых сентябрьских вечеров Шуе снова принимала гостей. Она была очень обеспокоена. И Дагон знал почему. Из-за насекомых скот почти не мог есть летом, и теперь уходил в зиму тощим. Значит, поселение ждал Голод. Он уже блуждал где-то рядом, наблюдая, мрачной тенью возле зимних загонов. Когда погибнут первые домашние животные народ взбунтуется. Отчаявшиеся, напуганные люди будут искать виновного. И они его найдут. Обвинить пришлого человека в несчастиях гораздо легче, чем признать, что этот год был неудачен из-за какого-то природного явления. И как ополчившаяся стая, его будут гнать, пока не получат крови. У капитана времени оставалось месяца два. Конечно, гораздо разумнее было уйти сейчас, пока не пришли первые заморозки. Но Дагон почему-то чувствовал, что дела его здесь, в этом местечке, еще не завершены. Может, это было потому что он давно не получал столько заботы от постороннего человека. Может, потому что нигде он еще не поведывал свою историю, и хотел непременно рассказать её всю, ведь если уйти сейчас, вопросы у детей останутся на долгие годы внутри. Хотя, вероятнее всего истинной причиной задержки было то, что Шуе знала эту историю. И возможно, знала её конец. Капитан его не знал. И всей душой хотел узнать. Он пытался несколько раз в открытую спросить Шуе, но старушка каждый раз уклонялась от ответа. И тогда он понял: конец истории надо заслужить. И вот сегодня ему предстояло продолжить свой рассказ.

Лениво потрескивали поленья в очаге, нагоняя сонливость на пригревшихся ребятишек. Но никто из них и не думал спать. Дагон сел перед ними, подставляя спину огню и начал.

«Мне и моим ребятам пришла пора двигаться в путь. Обычно мы старались дольше трех суток в чужих мирах не задерживаться. Как правило, в первый день мы присматривались. На второй совершали сделки, а на третий получали и проверяли товар и к закату отчаливали. К этому времени корабль как раз доходил целиком.

Мы точно не знали, сколько можно было безопасно находиться в том ли ином мире. Всегда появлялись недовольные нашим присутствием. Это было чревато конфликтами.

В этот раз все было иначе. Команда