Прибыв на место, они ужаснулись открывшейся их взору картине. По сути, перед ними не оказалось того, что можно назвать поселком. Это было широкое дымящееся поле приземистых руин. Зрелище вызывало ощущение особенной безнадежности. Верить в то, что где-то среди этого пепелища остались живые люди, было невозможно. Однако Батяня не собирался слепо доверяться первому впечатлению. Поставив носилки с Коршуновым на землю, они с Сиводедовым направились к развалинам населенного пункта в поисках русских дипломатов.

Нигде не было ни души, но десантники не сдавались и продолжали прочесывать превращенный в руины поселок. Вновь возникла идея использовать рацию. Майор передал ее Вадиму со словами: «На, вдруг тебе повезет». Однако чуда не случилось, рация дипломатов не отвечала. Вариантов ответа на вопрос, почему она молчит, было немного. И тот вариант, что рация уничтожена вместе с дипломатами, напрашивался в первую очередь.

За чередой невысоких развалин Лавров заметил обгоревший остов автомобиля, и десантники тут же подались в его сторону.

– Ну, что скажешь? Он или не он? – спросил Батяня.

– Вроде он. Да и в любом случае это единственные здесь остатки автомобиля, других, наверное, и не было. А раз сюда должны были приехать наши дипломаты, то...

– Это понятно, – прервал Вадима Лавров. – Но если машина здесь, то где же они сами? Ну, или их тела? Неужели не сумели отреагировать на бомбежку?

– Бог его знает. Даже если и сумели, то вряд ли смогли бы уйти далеко, – высказал свои соображения Сиводедов.

Внезапно на окраине пепелища прозвучал одинокий выстрел. Десантники одновременно повернули головы в ту сторону и передернули затворы своих автоматов. Страшная догадка вдруг осенила Батяню. «Это Николай!» – крикнул он и первым бросился к тому месту, где они оставили носилки с раненым. Догадка оправдалась – лейтенант Коршунов застрелился. Как медик, он вполне трезво взвесил свои шансы и, воспользовавшись отлучкой товарищей, пустил себе пулю в голову. Посчитал это самым честным выходом и для себя, и для них.

Уничтоженный ранее американскими ракетами поселок с мирными жителями и британскими военными стал центром внимания мировой общественности. Никто не знал реальных причин и обстоятельств уничтожения этого небольшого ливийского населенного пункта. На его территории действовала объединенная комиссия. Она включала в себя британских и американских военных, ливийских повстанцев и журналистов разных стран. Задачей комиссии и стало расследование случившегося той роковой ночью. Среди инспекторов был и адмирал Брюс Паркер, уверенный, что основные следы его преступления уже заметены и уничтожены. Это прибавляло ему напористости в общении с коллегами по комиссии. Одно из первых заседаний проходило в большой палатке, развернутой на месте недавних событий.

Британские военные озвучили свою версию самыми первыми. Озвучили прямо и четко, без каких-либо обиняков. Согласно их версии, британские воины стали жертвой обстрела, совершенного по ошибке американцами. Однако американцы сразу же отмели подобного рода утверждения. Паркер лично произнес короткую опровергающую речь. Всеобщему вниманию были предоставлены «улики», согласно которым поселок пал под ударом тяжелой артиллерии и ракетных установок каддафистов. Каждый из присутствовавших мог беспрепятственно лицезреть соответствующие осколки и фрагменты ракет, находившихся на вооружении у армии Каддафи. Достоверности уликам прибавлял тот факт, что они были выявлены совместными усилиями солдат коалиции и ливийских повстанцев. Британцы не успели принять в этих поисках должного участия. Под весом представленных доказательств им пришлось отказаться от своей прежней версии и согласиться с доводами Паркера. Искусно пряча свои истинные мысли и чувства, адмирал радовался тому, что сумел обвести всех вокруг пальца.

Внезапно руку подняла британская журналистка Сибил Кеннет. В атмосфере общего согласия по поводу обстоятельств трагедии никто не ожидал услышать громкое «не верю». А Сибил это сделала.

– Я так поняла, господа, что вы для себя все уже решили, – говорила она, обращаясь прежде всего к военным. – Так вот, знайте, что я хочу вас огорчить. В этом деле не все так просто, как изволил объяснить милейший адмирал Паркер. Я поработала не только здесь, на руинах поселка, но и в окрестностях. Там, между прочим, люди живут. Они кое-что видели и рассказали все на камеру. Я опросила порядка двадцати человек разного пола и возраста. Никто из них тем поздним мартовским вечером в глаза не видел хотя бы одного каддафиста. В то же время многоуважаемый адмирал заверяет, что где-то поблизости находились крупные артиллерийские и ракетные подразделения войск, верных диктатору. Но и это еще не все. Очевидцы утверждают, что ракеты летели со стороны моря. Каково! Хотите сказать, что у каддафистов есть морские суда, которые шарят по морю под носом флота коалиции и обстреливают ракетами мирные селения? Что скажете, господин Паркер?

Среди присутствующих прокатился заметный шумок. Большинство просто не знало, как реагировать на услышанное. Адмирал изо всех сил сдерживал себя, чтобы не сорваться. Он должен был оставаться внешне совершенно спокойным. Любая горячность, взволнованный выпад с его стороны могли вызвать подозрения. Хладнокровность и еще раз хладнокровность – вот что отпетый лжец должен был демонстрировать окружающим в данной ситуации.

– Простите, мисс... Как вас там? – начал Паркер. – Не знаю, какие видеозаписи у вас на руках. Никто из членов нашей комиссии о них до сих пор ничего не слышал, и никто не видел. Почему вы не предоставили их раньше? Может быть, это всего лишь постановочные съемки, которые вы хотите выдать за документальные свидетельства? Все знают, что режим Муаммара Каддафи готов сейчас щедро оплатить любую фальшивку, обеляющую его и обвиняющую повстанцев или силы коалиции. Судя по взятому вами безапелляционному тону, вы идете напролом, стараетесь любой ценой посеять сомнения среди находящихся здесь уважаемых людей. Сколько нынче платит этот кровавый диктатор журналистам из стран демократического сообщества за стряпню выгодных ему материалов? Озвучьте, пожалуйста, ценник.

В принципе вся тирада адмирала мощно ударяла по выдержке Сибил Кеннет. Однако последние фразы просто выбили из нее остатки терпения. Молодая женщина сорвалась и стала орать в ответ:

– Да как вы могли такое сказать?! Какой еще ценник?! Я стремлюсь нести людям объективную информацию! Если этот поселок уничтожили каддафисты и есть такое мнение, я его озвучу! Но я ни за что не смолчу о свидетельствах противоположного толка! Да и как человеку, мне хочется понять, что именно здесь произошло! Среди погибших британских солдат мой жених! А вы здесь свою шкуру защищаете! Выгораживаете себя! Манипулируете мнением окружающих!

У журналистки началась настоящая истерика. Она выразительно жестикулировала, из глаз текли слезы. Адмирал кивнул одному из американских флотских медиков, дежуривших в палатке. Тот быстро смекнул, что к чему, незаметно подготовил шприц с успокоительным, подкрался к Сибил и сделал ей инъекцию в плечо. Она машинально повернулась к медику и попыталась оттолкнуть его от себя. Однако ноги ее стали ватными, и она чуть не упала на пол. Доктор подхватил ее и вывел из палатки.