Я подошла к стойке регистрации и показала дежурному гостевой пропуск с красной буквой V. Он любезно направил меня в приемную, которая находилась направо по коридору, куда вела короткая лестница. В заставленной стульями комнате сидели люди, которые, видимо, тоже выходили на работу тем утром. Все говорили друг с другом с некоторой опаской, не зная, что позволено рассказывать о себе. Мне не хотелось посвящать их в свою историю: я была вдовой сотрудника организации и боялась, что из-за этого им может показаться, будто я подготовлена хуже остальных. Такое впечатление у меня сложилось, пока я проходила отбор. Я сообщала новым знакомым лишь общие сведения: где училась, какие степени получила, где работала раньше. Остальные поступали точно так же.

Нас по одному вызывали в соседнюю комнату, где фотографировали на официальное удостоверение, в котором указывались наши идентификационные номера — без имен. Снимки делал темнокожий мужчина с солидными усами-подковой. Когда много лет спустя я пришла за своим последним удостоверением, меня встретил он же. Он был создан для этой работы, непрестанно улыбался и показывал каждого в наилучшем свете, хотя и делал обычные фотографии на документы.

В конце концов нам выдали удостоверения. После этого всех отвели по коридору в конференц-зал, где нас встретили руководители стажировки, среди которых был и мой рекрутер. Мы подняли правые руки и дали клятву сотрудников ЦРУ. Я и подумать не могла, что мне придется давать клятву, но правда была в том, что я вообще не задумывалась, чего ждать от нового карьерного пути. Я вдруг поняла, что тремя годами ранее Джон, вероятно, давал ту же клятву на том же месте, хотя он никогда об этом не упоминал. Теперь я начинала карьеру, которая раньше принадлежала ему.

Нас подняли на лифте в знакомый мне кабинет, где должен был состояться следующий инструктаж. Вероятно, я уже бывала там, когда приезжала подписывать документы. Нам рассказали о возможных вариантах страхования здоровья и жизни, и у меня защипало глаза от слез. Накануне я прикидывала, что может меня ранить, но совсем не подумала об этом. Изучая варианты страхования жизни и понимая, что молодежь всегда отмахивается от мысли о смерти и увечьях, я гадала, подумал ли Джон об этом или просто поставил подпись возле галочки. Он бывал на волосок от смерти во Вьетнаме, а значит, понимал, что молодые ребята тоже могут умереть. Он говорил мне, что в страховке от ЦРУ есть оговорка о военных действиях: поскольку ЦРУ — гражданская организация, то, в случае если смерть наступила в результате военной агрессии, страховая сумма не выплачивается. Но Джон погиб при крушении вертолета, и его семья получила деньги.

Утро прошло за формальностями. Наступил полдень. Нас привели в так называемую большую столовую, где мы впервые пообедали все вместе — как будем обедать следующие полгода. Сдвинув столы, мы представились друг другу. Среди нас оказалась еще одна Марта, но ее называли Мартой Джин, а затем и вовсе МД. Она была самой молодой из всей группы — ей было двадцать три, может, двадцать четыре года. Она родилась на Среднем Западе в семье стоматолога и бегло говорила по-французски. Джерри (или он сказал, что он Фрэнк?) был старше и работал по контракту, прежде чем его приняли на стажировку. Джим служил в Разведывательном управлении армии США — в будущем ему была уготована руководящая должность. Майк был юн и свеж. Барбара — вдумчива и спокойна. Она знала китайский. Пылкий Деннис был экспертом по Советскому Союзу. Веселый Уэс говорил по-испански и путешествовал по миру как миссионер. Юрист Карл предпочел стать шпионом. Впрочем, в итоге он вернулся к юриспруденции. Темпераментный Дэн — еще один юрист — был очень дружелюбен и энергичен. Он ездил на “Мустанге”. Долговязый Билл был расслаблен и приятен. Хвастливый Марти говорил лишь о себе. Все мы были будущими оперативниками ЦРУ, или агентами, как называли нас непосвященные.

После обеда мы пришли в небольшую аудиторию на первом этаже, чтобы прослушать обязательный инструктаж по безопасности. В последующие годы мы не раз возвращались в эту тускло освещенную аудиторию на новые инструктажи, которые порой проводил тот же самый инструктор. Он был типичным сотрудником службы безопасности. Носил туфли оксфорды, серый костюм и узкий галстук. Его волосы были коротко подстрижены по уставу. Буквоед до мозга костей, он неуклюже шутил, демонстрируя ограниченность своего чувства юмора. Говорил он по-армейски отрывисто и сухо.

Тем не менее инструктаж по безопасности показал, что в мире есть коварные враги, которые пытаются разоблачить наши секреты, включая личность тайных агентов ЦРУ. На инструктаже нам продемонстрировали, куда враги устанавливают скрытые микрофоны: один был спрятан в резном деревянном гербе посольства США, висящем на стене кабинета американского посла в Москве, другой заключен в деревянный брусок и прибит под деревянным подлокотником кресла в конференц-зале посольства США.

В тот день я узнала, что иностранные правительства применяли хитроумные методы, чтобы наводнить американские посольства подслушивающей аппаратурой. Они хотели знать планы и намерения американского правительства в отношении их стран. Они также хотели установить личность сотрудников ЦРУ. Задача оперативников разведывательного управления состояла в том, чтобы вербовать шпионов среди граждан других стран. Затем эти шпионы передавали секретную информацию ЦРУ и правительству США.

К 9 утра на второй день моей работы весь наш класс стажеров июля 1973 года собрался в аудитории в здании неподалеку от Арлингтона. Руководитель стажировки объявил, что каждого из нас в соответствии с нашей специализацией нанял один из четырех директоратов ЦРУ: Разведывательный директорат (РД), Оперативный директорат (ОД), Научно-технический директорат (НТД) или Директорат снабжения (ДС). Теоретически стажировка и обучение ускоряли наше продвижение по карьерной лестнице, поэтому некоторые полагали, что нас выбрали в качестве будущих потенциальных руководителей управления. Однако руководителями стали далеко не все.

Из четырех женщин три были наняты в ОД, чтобы стать оперативниками, или оперативными сотрудниками Секретной службы ОД. Четвертая женщина должна была стать аналитиком РД, поскольку почти закончила обучение в докторантуре и была специалистом по советским странам. Всем женщинам присвоили восьмой разряд. Пара женщин поинтересовалась у руководителей стажерской программы, почему нам не присвоили более высокие разряды. У каждой из нас была как минимум степень магистра и опыт работы, эквивалентный опыту многих мужчин, получивших более высокие разряды, хотя некоторые мужчины со сходным опытом и образованием также получили восьмой разряд. Руководители программы пояснили, что разряд определяется на основе числовой формулы, и закрыли дискуссию.

Руководители стажировки рассказали, как будет проходить наше обучение. Мы начали с курса “Введение в разведку”, или “Основы ЦРУ”, как мы называли его между собой. Учеба помогла нам понять общие задачи ЦРУ в связи с внешнеполитическим курсом США и балансом сил на мировой арене. У нас были лекции о задачах всех директоратов: сначала мы узнавали общую картину, а затем находили место каждого в организации. Мне было очень интересно, потому что я всегда считала свою работу в Лаосе самостоятельной миссией. Я плохо понимала, как действия ЦРУ соотносятся с позицией и деятельностью США в этом регионе мира.