Ингвар оглядел собравшихся и закончил:

– Судьей, наверное, сможет стать Сигурд. Правильно я говорю?

Не следовало ему говорить этих слов, ох не следовало. Он и сам тотчас это понял, да поздно…

На секунду воцарилось молчание, было слышно, как мелкие капли дождя шуршат, разбиваясь о навес. А потом Сигурд, не повышая голоса, спокойно, хотя и очень отчетливо произнес:

– Не рановато ли меня списываешь в тираж?

И вновь воцарилось молчание.

Сигурд смотрел на всех собравшихся, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Разве что был он чуть бледней, чем всегда, – самую малость, совсем почти незаметно.

Вспыльчив ярл.

И Георгий отлично это знал.

И капитан.

В свое время Сигурд едва не пристрелил одного из «случайных» – правда, если разобраться, было, в общем-то, за что, и все-таки следовало Ингвару быть с ним поосторожнее.

Капитан уже хотел было сказать, что турнир и в самом деле надо проводить – только приурочить его следует к окончанию сезона дождей. В конце концов, это должно быть праздником – вот и будет народу праздник. И уж кто-кто, а Сигурд должен принять в турнире самое непосредственное участие – к тому времени он вполне сможет работать мечом в полную силу. А сейчас пускай народ готовится, тренируется…

Все это капитан хотел сказать.

И не успел.

Помешала Олли.

– Понимаешь, Сигурд, тебе нельзя биться на турнире. Я сама поражаюсь, как ты тогда в живых-то остался. С твоей рукой ты просто не выстоишь!

– Заботишься обо мне, стало быть, – сказал Сигурд еще тише. – Напрасно. Обо мне есть кому заботиться. Ты бы лучше подумала о себе, Олли. А то, знаешь, разные слушки по лагерю бродят.

Задеть еще хуже он не решился, да и не смог бы. Но «разные слушки» по поводу Олли и поранившего ногу Эркюля и в самом деле были. Ни Ингвар, ни его жена не придавали им никакого значения, только посмеивались – ну, мало ли кто что болтает.

А теперь дело принимало совсем иной оборот.

– Думай, что говоришь! – почти выкрикнул Ингвар. – Да не знал бы я тебя, не видел бы, что с тобой случилось, я бы тебе врезал!..

– Очень хорошо. – Сигурд оскалился, на секунду сделавшись похожим на господаря Влада Дракулу, как его принято изображать в кино. – Давай, к чему стесняться. Не надо много умения, чтобы победить меня сейчас.

Ингвар встал.

Сейчас его физиономия была не менее бледной, чем у Сигурда. А вот лицо Олли покрылось красными пятнами, она сидела молча, не представляя, что сказать – да и надо ли было говорить?

– Немедленно прекратите! – возмущенно прорычал Георгий. – Вы оба сейчас не в себе, а ты, Сигурд…

Георгий вдруг понял, что услышан не будет.

Слишком обозлен лидер дружины. На Ингвара, который «списал» его, на тех, кто, как казалось Сигурду, стоит у него на пути… пути к чему?

Неужели – к власти?

Где – здесь, в мире Плацдарма, который, если разобраться, – одно сплошное «белое пятно»? Да, в разгоряченный мозг ярла такие мысли как раз и могли прийти – вот что значит быть лидером стаи. Но пуще всего Сигурд был обозлен на себя, на собственную слабость.

Ингвар кивнул.

Кажется, он просто совершенно не был готов к такой вспышке ярла, вот и взорвался сам. Теперь же начал потихоньку успокаиваться. Вот только дуэлей здесь еще не хватало… или простого мордобоя. Ничего, перебесится Сигурд, пройдет у него все.

– Извини, я не хотел тебя обидеть, – проговорил Ингвар. – Турнир будет через месяца полтора – когда закончатся дожди. И ты в нем сможешь участвовать. Ну что, мир?

Он подошел к Сигурду и протянул ему руку.

Георгий вдруг понял, что сейчас все будет напрасно, что всего лишь несколько слов: «Извини, я был не прав» – окажутся слишком неподъемными для Сигурда.

Так и случилось – рука Ингвара замерла в воздухе.

И зависла…

Молчание затянулось.

– Как вы складно говорите, сир, – промолвил Сигурд.

Затем встал, развернулся и, больше не сказав ни слова, отправился к выходу из-под навеса.

Под дождь.

Следом за ним, столь же молча, поднялся Кор, один из тех, кто замещал предводителя дружины, пока тот был в госпитале.

– Послушай…

Капитан был в замешательстве, как и все остальные. Ему вдруг показалось – это не просто ссора, сейчас происходит нечто такое, что определит судьбу всей земной колонии на годы вперед.

– Ты готов поссориться с ним… как в английской легенде о короле Артуре. Но легенда легендой, а жизнь – жизнью. Все равно все иначе получится… – Он слегка закашлялся.

Сигурд неожиданно обернулся.

Он улыбался, и улыбка эта показалась капитану очень нехорошей.

– Легенда, говорите… Между прочим, в той самой легенде о короле Артуре самым любимым моим персонажем был Мордред. Если знаете, о ком речь…

Капитан знал.

Легендарному королю Артуру Мордред преизрядно попортил кровь – не меньше, чем враги-саксы.

Выходит, и этот безумец – туда же?!

Сигурд и сопровождавший его Кор тем временем скрылись из виду.

* * *

В чаще тоскливо и протяжно кричала какая-то невидимая глазу птица. Раз за разом она повторяла длинные «тю-у-у-ии», словно жаловалась на бесконечный, до смерти надоевший дождь.

Подорожник был вполне согласен с птицей – дождь и на него давным-давно наводил уныние и тоску.

Хотя, с другой стороны, время долгих дождей – это все же намного лучше, чем зима, которую он терпеть не мог.

По крайней мере, здесь, на Плацдарме, люди избавлены и от сильных холодов, и от колющего снега, и от «чудесной» возможности поскользнуться на льду, слегка присыпанном снегом, сломав себе конечность.

Где-то впереди хрустнула ветка, и юноша насторожился. Он слегка отодвинулся за ствол дерева и приподнял лук, надеясь, что зверь, который выйдет на прогалину, попадет в разряд «добыча».

Гораздо хуже, если бы в этот разряд попал он, Подорожник.

Но здесь, поблизости от Эльсинора, опасных животных, кроме «нетопырей», не водилось, да и тех животными можно было назвать с оговорками.

Ветки кустарника раздвинулись, и оттуда показалась изящная большеглазая голова, увенчанная небольшими, как у жирафа, рожками. Подорожник затаил дыхание, а зверь, настороженно поведя ушами, решил, что ему никто не угрожает, и шагнул вперед. Существо больше всего походило на пятнистого оленя, за исключением хвоста – тот был длинный и с пушистой рыжей кисточкой на конце.

«Мяса хватит и нам, и на обмен. Да и шкура сгодится на что-нибудь», – подумал Подорожник, тщательно целясь. Точнее, это подумала часть его сознания – наиболее практичная. Вторая же часть сознания любовалась красивым животным – и молчала. Однако именно она-то и победила – в тот момент, когда натянулась тетива.