— Обещаю! Клянусь! Спокойной ночи дедушка! — вслед ему прокричала повеселевшая девушка. Если она будет вести себя хорошо, скромно, то может быть он и не отправит ее домой? И выкинув из головы все глупые мысли о любви, Бахтияре, девушка с усердием взялась за учебу.

Бахтияр позвонил ей, горячо просил прощения за допущенную вольность по отношению к ней и больше ей не докучал и вообще не попадался на глаза. Сулейман мучился проблемой — Анастасия заканчивала второй курс экстерном и уже по кое-каким предметам осваивала программу третьего. Он очень и очень сожалел о своем необдуманном давнем решении — забрать девочку к себе. Он никак не мог себе представить, что за три года угловатый подросток превратиться в такую красавицу.

Как воспитывать ее? Вдруг действительно она влюбится? Вдруг он ее не убережет?

Процесс взросления необратим, а у нее он набирает скорость с каждым часом! Он еще в первую поездку в Египет замечал откровенные взгляды мужчин и юношей, обращенные на его спутницу. Но он сначала думал, что ему кажется, что он слишком уж ревниво относится к Анастасии, но вторая поездка, да и местная молодежь не скрывали восхищенных взглядов! Что делать? Может быть, послушаться советов Саида и Майкла, которые с разными аргументами советовали ему отправить девушку учиться на очное обучение.

Квартира у него в Каире есть, большая, в центре. Но… Как будет пусто без нее… Он привязался всерьез… Старый дурак, нужна была ему такая обуза и ответственность? И все-таки нужно где-то пристраивать девочку, но не отдавать же ее на «растерзание» сестрам и мачехе? Иван тоже хорош! Звонит раз в полгода и то хорошо! Больше Настя ему, и то вначале… Сейчас реже…

Возле девушки должна быть хорошая и добрая женщина, которая подсказала бы, по-матерински приласкала бы ее… Да… Женщин в его доме нет давно… Когда была жива Фатима их было даже слишком много, потом…Потом из-за страшного недуга которым судьба наделила сына, осталась только одна Лейла — жена Карима, но та умерла, бедная, все боялась, молилась, теперь только Карим и его сыновья… А Насте нужна женщина, не обремененная религиозными предрассудками. Ничего, он отправит ее все же в Каир, он подарит ей свою квартиру и наймет хорошую женщину. Нужно позвонить Саиду и попросить, чтобы он подыскал такую, не очень старую конечно. Нет, лучше он съездит сам. Мужчины присмотрят пару дней за девушкой. Он только туда и сразу обратно. Нужно лично посоветоваться со старым другом, за чашечкой кофе, объяснить сложившуюся ситуацию. Приняв, как всегда довольно внезапное решение, Сулейман ранним утром выехал в аэропорт. Там его ждало разочарование — в связи с нелетной погодой все рейсы в Каир, Александрию и т. д., и т. п. откладываются почти на сутки.

Настя сдала трудный экзамен по древнегреческой философии. Был четверг, еще два дня и выходной — они с Сулейманом опять куда-то поедут, или она останется дома — отоспится. Кончался учебный год, большие нагрузки давали о себе знать — она стала быстро уставать, болели глаза, ломило виски. За второй курс остался один экзамен и пару зачетов. По всем остальным предметам она уже на третьем курсе и к концу второго рассчитывает сдать экзамены за первое полугодие третьего! Начала попутно изучать геологию и анатомию. Нужно будет заняться еще физикой и химией. Ей, как будущему археологу более глубокие знания этих предметов наверняка пригодятся. Анастасия вышла на террасу, вдохнула терпкий аромат цветущего сада, сладкий нежный аромат роз…

Настя вспомнила, что давно не была на развалинах, которые почему-то навевали на нее состояние покоя и умиротворенности. Она часто, срезав охапку роз, навещала старые могилы, пока Сулейман не запретил ей эти поездки.

«Наверное, на сегодня хватит занятий! Нужно уговорить Ибрагима или Исмаила и прокатиться туда и обратно! Конечно лучше бы самой… Тем более Сулейман куда-то уехал на рассвете! Но, она должна держать слово!» Настя спустилась в холл. Оба брата на пару с отцом усердно молились, стоя на коленях и согнув спины. «О-О! Это надолго! А потом, вдруг никто не согласится?» Она тихо поднялась к себе, надела костюм для верховой езды, тщательно обмоталась ненавистным платком, по широкой лестнице, ведущей в сад прямо с ее террасы, спустилась вниз. Тихо пробралась за территорию и помчалась к конюшне, прижимая к себе закрученные в шелковую скатерть алые розы. Тихо проскользнув мимо спящего в деннике конюха, она, ласково потрепав по морде черного Хана и такого же черного только с белой звездочкой между ушами Акбара — сына Хана и Жасмин, подошла к своей белоснежной красавице, которая от нетерпения перебирала копытами и тихо призывно ржала. Настя быстро оседлала кобылу и, выведя ее из конюшни, ловко вскочила в седло. Поправляя съехавший тюрбан, выбежал конюх:

— Ханум! Госпожа! Вам нельзя! Господин не велел вам выезжать самой!

— А ты не говори! Я только часик покатаюсь! Сулеймана нет! Я быстро, — галопом умчалась в пустыню. Расстроенный конюх сокрушенно покачал головой.

— Гурия! О, Аллах!

Еще один человек постарался незаметно покинуть дворец. Бахтияр не мог допустить, чтобы его столь долгие и терпеливые обхаживания этой сладкой и лакомой девки окончились таким невинным поцелуем. Он, скрипя зубами, затаился, но тщательно следил за девушкой. Он ждал, ждал момента. Он знал, что возврата ему не будет, но знал также, что и обретет долгожданную свободу! Проклятый, наивный старик! На что он надеется! А ему так хочется испить свежей молодой крови, утолить свою звериную плоть, опустив ее в растерзанное юное, трепещущее тело! И взреветь в конвульсиях зверского оргазма! А потом — потом он умчится в пески, навсегда покинет это затхлое место! Он умен, он знает то, чего не знает ни один зверь! Старик — вот за это спасибо ему — учил его, как человека! И он употребит знания там, где много невинной крови! И он дождался, выследил свою «дичь»! И как удачно! Старика нет! Трое придурков по видимому и не представляют себе, что девка-то сбежала! Ох, ты моя умненькая! Только не торопиться, чтобы никто не заметил! Он поведет свой джип тихо-тихо, чтобы не спугнуть.

Настя, опустив поводья, сняв платок, ехала медленно, с удовольствием вдыхая знойный воздух пустыни. Выросшая среди берез и елей, отчаянно мерзшая зимой, вечно мокнущая под весенне-осенними непрерывными дождями, искусанная, изнывающая от жары в короткие летние месяцы, девушка полюбила пустыню с ее постоянным сухим и жарким климатом, бесконечные охряные, постоянно меняющие свои очертания барханы, которые, будто волны волшебного моря в порыве безумного шторма, неслись вдаль за горизонт. Какие тайны хранят глубины их?

Какую информацию несет бесконечное множество их песчинок? Есть она, Настя, сейчас была, будет, или ее не станет в этот момент или через много лет — а эти пески будут нести свои тяжелые волны, они будут и были тысячи лет и они есть сейчас. Их не может поглотить пучина, ибо они сами и есть пучина и могут в миг поглотить все, что не подчиняется их Закону — Закону пустыни, Закону песка. Как-то зябко стало от этих мыслей. Настя поторопила Жасмин. И вообще, что она себе думает? Вдруг вернется Сулейман? Или, чего доброго, обнаружат, что ее нет в комнате? Наверное, все же не нужно было ездить так далеко одной и вообще никуда! Но ничего, она быстро положит цветы к могилам и домой! Во весь опор! Самое грустное и печальное, что ей скоро придется покинуть эти места! А может быть Сулейман все же оставит ее у себя? Но, сегодняшний ее поступок! Дура! Ох, дура ты, Настя!