– Ах, оплошал? Да, пожалуй. Но не расстраивайся, не ты один ошибся этим вечером. Давай-ка я отправлю тебя к друзьям?

– Не может быть! – выдавил моряк. – Пусть маг, но ты был бухой и один против всех. Как?

Пальцы Алестата сжались. Изо рта матроса повалила пена.

– Поинтересуешься у дружков на том свете.

– Алес, не надо! Оставь его. Если жизнь дорога, он ничего никому не расскажет.

Какой бы сильной ни была моя ненависть к нападавшему, видеть его смерть не хотелось. Я всё же травница и привыкла спасать жизни, а не отнимать их, тем более из мести. Подскочив к волшебнику, погладила его по руке, стараясь успокоить.

– Девчонка права, буду нем как рыба. Только пусти! У меня дома дети, я же для них…

Продолжая с лёгкостью удерживать моряка одной рукой, Алес притянул его ближе и, чуть наклонив голову, заглянул тому в глаза.

– На твоём месте я бы никому не рассказывал о том, что видел нас. Ещё раз мне попадёшься, выпотрошу как эту самую рыбу и позабочусь о том, чтобы ты оставался в живых до завершения процесса.

С этими словами он отшвырнул мужика с такой силой, что в месте, где тот врезался в стену, камни раскрошились.

– Ты в порядке?

Алестат притянул меня к себе и успокаивающе погладил по спине. От него пахло вином, солью и кровью.

– Да. Ты ранен? – переспросила я, не размыкая объятий.

– Пара синяков и неглубоких порезов. Жить буду! Хотя есть вероятность, что недолго, по твоим же словам.

– Ты их…

– Да!

– Всех? – ужаснулась я, но, вспомнив его бой с пиратами, легко поверила в такой исход. – Как?

– Шайка вышла проводить меня до ближайшего тёмного переулка. Разве могли они предположить, что если всем скопом броситься с саблями на безоружного, то… их гораздо удобнее будет складывать штабелями. И вообще, чему ты удивляешься, сама ведь сказала – «всех порешим»?

Он наклонился, развязал затянутую на моей ноге верёвку и бережно погладил пострадавшую лодыжку.

– Зря мы отпустили последнего ублюдка. Это может выйти боком.

– Пускай.

Я отстранилась и присела на корточки, собирая рассыпавшуюся по мостовой выручку. Маг ничего не ответил, опускаясь рядом.

– Ты ведь не был пьян? Почему сразу не пошёл со мной?

Ужас произошедшего отступил. На его место хлынул гнев. Я поднялась и с силой метнула монеты в спину чародея.

– И привести следом всю компанию? Надеялся, что их главная цель – я, а тебя оставят в покое, – тихо произнёс он, не поднимая головы.

– Зачем ты вообще к ним подсел?

Едва сдерживаясь, чтоб не пихнуть его, я отошла и прислонилась к стене. Из глаз брызнули злые слёзы. Плакала я не от боли или обиды, а от безудержной ярости, которую не могла излить на Алестата.

– Нужно было выяснить, что они хотят. Кто захочет просто так кормить двух незнакомцев ужином? По вопросам стало понятно – что-то не так.

– Так ты даже не был пьян? И при этом так спокойно поддался на провокацию и рассказал им всю правду?

– Ну, допустим, не всю. Я произнёс лишь то, что они ждали услышать от нагрузившегося. Да, пьян я не был, просто напился – утолил жажду. Это игра слов – маленькая лазейка. Чтоб подпоить меня, нужно что-то покрепче, чем ром или вино. Кто ещё кого спровоцировал. Об одном жалею, упустил момент, когда этот выродок за тобой увязался. Что вообще ты здесь делаешь, ведь должна была давным-давно вернуться в «Гуся»?

– Заблудилась, – неохотно буркнула я, утирая слёзы. – Если бы ты не…

– Прекрати меня отчитывать. Сам знаю, что виноват!

Не ожидая, что маг вдруг пойдёт на попятную, я замялась. Положив последнюю монетку в кошель и повесив его на пояс, Алестат подошёл и подхватил меня на руки. Он стоически вытерпел возмущённые вопли и даже ухом не повёл, когда я толкнула его в грудь. Пришлось смириться и позволить волшебнику тащить ценную ношу до самого постоялого двора.

Глава 7

Воздух вокруг словно загустел. В библиотеке тихо, даже тише, чем обычно. Ещё бы! Кто в такой день будет рассиживаться в книгохранилище? Кто, кроме меня?

Слуга, бесшумный и невидимый, как призрак, принёс чай. Если бы не магия, я даже не заметил бы его приближения. Над заварником вьётся пар. Аромат чабреца смешивается с запахом пыли и кожаных переплётов. Не люблю горячий чай, но остужать напиток, используя Силу, не хочется. Без особого интереса кошусь на стоящую на столике фарфоровую чашку, но всё же откладываю книгу и беру её в руки. Какой смысл попусту трепать страницы, если я читаю одну и ту же фразу по пять раз и всё равно ничего не понимаю.

Я слишком волнуюсь. Знаю, это глупо. Она не одна, с ней придворный лекарь, повитуха, прислуга.

Король в зале совета. Ему не подобает присутствовать при рождении наследника. Впрочем, Дарин и не рвётся. А я… Я должен быть с ней. Вдруг что-то пойдёт не так? Хотя гораздо вероятнее, услышав её крик, я упал бы в обморок. Боль того, кого любишь, воспринимается острее собственной.

Пригубив остывающий отвар, всматриваюсь в танец чаинок на дне чашки. Говорят, по кофейной гуще можно прочитать судьбу. Интересно, а с заваркой такое работает?

– Что, гадать собрался? Не ты ли называл прорицательство шарлатанством?

Ехидный возглас у самого плеча застаёт врасплох. Я вздрагиваю. Чашка летит на пол.

– Не заметил, как ты вошла.

Хмурюсь, вспоминая заклинание, которое высушит мантию и пятно на ковре. Этель подбирает чашку, вертит её в руках:

– Хочешь, скажу, что здесь вижу я?

Она присаживается на подлокотник кресла и обнимает меня за шею, продолжая разглядывать узор в чудом уцелевшей чашке.

– Если я отвечу – «нет», ты ведь всё равно скажешь всё, что хочешь, Леэтель. К чему этот вопрос?

– А ты неплохо меня изучил, придворный маг, – смеётся она. – Та-ак! Гляди, видишь вот здесь очертания, похожие на снежинку? Это ты. А вот здесь корона – это Майра. А между ними меч, который разрубит снежинку на мелкие кристаллики, если она приблизится к короне. Догадываешься, кто это?

Отстраняюсь, не желая слушать, хотя прекрасно знаю, придворная дама права. Чтоб как-то вырваться из объятий, встаю и наливаю чай во вторую чашку. Я заметил её только сейчас. Значит, это Этель подослала слугу с напитком. Протягиваю ей